За пределами ведомых нам полей
Шрифт:
По счастью, вот уже тридцать лет как на русском языке издаются важнейшие первоисточники и разного рода справочные материалы. Для начинающих изыскателей искренне рекомендую издания, тщательно подготовленные А. Д. Михайловым, лучшим нашим специалистом по рыцарским романам: сборник «Средневековый роман и повесть» (1974) и ряд книг в серии «Литературные памятники» – «Смерть Артура» Мэлори (1974), «Легенду о Тристане и Изольде» (1976), романы Кретьена де Труа (1980), «Историю бриттов» Гальфрида Монмутского (1984). Наконец, в последнее десятилетие увидели свет сокращенный перевод собрания валлийских преданий «Мабиногион» (1995) и знаменитая поэма «Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь» (2003). Те, у кого нет времени или охоты штудировать средневековые тексты, могут обратиться к живо, чересчур живо написанному
В рамках журнальной статьи пересказать биографию короля Артура – реконструируемую или легендарную – дело немыслимое. Даже перечислить все отражения мифа невозможно. Как сплавлялись исторические факты с кельтской мифологией – также тема особая. Сейчас для нас важно другое: может ли хоть что-нибудь из всего корпуса артуровских заинтересовать читателя XXI века? И если да, то почему?
Романы и хроники эти по-настоящему интересны даже (и в особенности!) для современного пресыщенного читателя. Иной ритм, иной взгляд на мир, к которому нужно привыкнуть… и неожиданные просверки чего-то невероятно современного и безукоризненно точного. Надежда, отчаяние, взгляд, клятва…
«Король Былого и Король Грядущего» – гласила, по преданию, надпись на могиле Артура. Но в самом ли деле мертв тот, кто в ней покоится? Не есть ли современность артурианы всего лишь знаком ее прикосновенности к вечному?
Из мрака «темных веков Британии» выплывают редкие упоминания Артура в поэмах и житиях – причем далеко не лестные! – и гудит нарочитое молчание двух крупнейших историков того времени, Гильдаса и Беды Достопочтенного. Образ вождя отчетливо двоится, и перед нами то мудрый правитель (таким его помнили уже в конце VI века), то головорез и командир головорезов. Суровый человек сурового времени, да еще и бывший на ножах (в буквальном смысле) с Церковью…
Проходит еще несколько столетий, и в «Истории бриттов» Ненния (VIII в.) мы находим весьма сжатый рассказ о «военачальнике Артуре», который «совместно с королями бриттов» победил саксов в двенадцати битвах, причем в последней «от руки Артура пало в один день девятьсот шестьдесят вражеских воинов»… Еще позже в книгу Ненния включают упоминание о Мордреде и… И всё, миф создан, – но лишь в первом приближении.
Закрепить его довелось писателю XII века Гриффиду ап Артуру, более известному как Гальфрид Монмутский или Джеффри Монмут. Его «Пророчества Мерлина» и «История бриттов» – первые сочинения на артуровскую тему, обладающие некими художественными достоинствами. В наше время достоинства эти трудно разглядеть среди пышных гекзаметров («Ярое бешенство душ британских!») или запутанных латинских периодов. Не случайно, что серьезные историки, как заметила Мэри Стюарт, «смешивают имя Гальфрида с грязью»; не случайно и то, что именно на свидетельствах «Истории бриттов» она выстроила значительную часть своей «Трилогии о Мерлине».
Впрочем, кто только не пересказывал сюжеты Гальфрида! Ведь именно в его книге впервые в привычном нам виде изложена история короля Лира и его неблагодарных дочерей…
Поэтому не будем перечислять недочеты «Истории бриттов» (нам легко судить!) – лучше скажем, чтО же создал Гальфрид. И кого он создал.
Перед нами возникает строитель Стоунхенджа – Мерлин Амброзий (Гальфрид первым соединил двух легендарных пророков в одном образе). И Утер Пендрагон, который, хотя и прозван саксами «полумертвым королем», сражается с ними, не вставая с носилок. Чудесное зачатие Артура и его коронация – никакого меча в камне, хотя Калибурн, «отличный меч, изготовленный на острове Аваллона», уже упоминается. Кравчий Кай и виночерпий Бедуер, более известные нам как сэр Кэй и сэр Бедуир. Война с правителем Рима Луцием Гиберием и его союзниками – царями парфян, мидян и египтян. Мордред, племянник (не сын!) короля, захвативший престол, и неверная Геневра, которая «вступила с ним в преступную связь»… Пророчества и вещие сны, которые нам кажутся совершенно сюрреалистическими («Во сне он узрел летящего в небе медведя, от рева которого вострепетали все берега; увидел он также дракона, подлетавшего с запада, который сверканием своих глаз освещал весь простиравшийся под ним край». Чтобы оценить
Еще нет Круглого Стола, зато известно, что при дворе Артура царит «утонченность», причем такая, что любой знатный муж «почитал себя за ничто, если не обладал платьем, доспехами и вооружением точно такими, как у окружавших названного короля».
Еще нет утопии Логрии, но сообщается, что Артур «отличался неслыханной доблестью и такой же щедростью».
Ни слова не говорит Гальфрид о грядущем возвращении короля, – но Монмут первым записал то, что передавали из уст в уста многие века: «[При Камлане] смертельную рану получил и сам прославленный король Артур, который, будучи переправлен для лечения на остров Аваллона, оставил после себя корону Британии Константину, своему родичу… Случилось же это в 542-м году от воплощения Господа» (вот и противоречие с датировкой «Анналов Камбрии» – одно из многих противоречий в истории артурианы).
Какой представлялась Британия Гальфриду? Островом, на котором король празднует Троицу и сражается с «неким великаном предивных размеров»; где из осушенного озера «вышли внезапно два дракона, один белый, а второй – красный»; где равно удивительны (или обычны?) морской еж и зловредные демоны, коими полон простор под луной…
Пожалуй, за эти широко открытые, вечно удивленные глаза да за ученость, которая еще не догадывается о своей напыщенной наивности – Гальфриду многое прощается.
Постоянные ссылки автора «Истории» на несуществующий текст, некую «книгу на языке бриттов», которая-де и послужила для него главным источником сведений, стали началом долгой и яркой традиции: вспомним хотя бы «Французскую Книгу» Мэлори, да и «Алую Книгу Западного Края» Толкина (Дж. Р. Р. недолюбливал Гальфрида, но, тем не менее, с удовольствием продолжил его игру в легендарную Британию – смотри повесть «Фермер Джайлс из Хэма»).
Конечно же, «История бриттов» возникла не на пустом месте (современником и предшественником Гальфрида был Уильям Малмсберийский [1] ), и политический заказ на артуровские хроники имел место. Но можно, почти не преувеличивая, сказать, что труд Гальфрида оказался той книгой, которую люди XII века ждали, сами о том не догадываясь. Популярность «Истории» была невероятной. А если учесть ее эпический размах и мощное влияние, то ближайшими аналогиями будут только «Смерть Артура» и «Властелин Колец».
1
Уильям говорит об Артуре немного, но, в отличие от Гальфрида, упоминает о его грядущем возвращении: «Могила же Артура нигде не обнаружена, поэтому древние баллады предсказывают, что он еще объявится».
Уже в XII веке «История», переведенная на валлийский язык, возвращается на родину Артура «бумерангом», как сказал современный исследователь. И удар этого бумеранга был силен. Картина, запечатленная Гальфридом, столкнулась с легендами, которыми в Уэльсе «бредят и до сего дня» (Уильям Малмсберийский) – итогом встречи стал «Мабиногион», прославленный сборник легенд.
Понятно, что предания, вошедшие в него или к нему примыкающие, по своему происхождению намного древнее книги Гальфрида, а некоторые даже приобрели окончательную форму на два века раньше.
Читать «Мабиногион» – занятие столь же увлекательное, сколь головокружительное. Древний, архаичный, страшный мир. Чужой. Мир, где привратник «ходит на голове, чтоб не повредить себе ноги, и уподобляется катящемуся камню». Где человек, которого не пускают ко двору Артура, поет «три песни позора», лишающие женщин способности к деторождению. Где перечни имен бесконечны и звучат, как заклятия («Помоги мне добыть Олвен, дочь Исбаддадена, Повелителя Великанов». – И об этом он попросил также Кая, и Бедуира, и Грейдаула Галлдофидда, и Гуитира, сына Грейдаула, и Грейта, сына Эли, и Киндделика Кифарвидда, и Татала Твилла Голеу, и Мэлвиса, сына Бедана, и Книхора, сына Hеса, и Куберта, сына Даэре, и Перкоса, сына Пэха, и Ллувера Бейтнаха, и Корвила Берфаха, и Гвина, сына Hудда…» – и еще 135 строк имен и причудливых характеристик героев).