За пределом
Шрифт:
— Куда мы? — спросил я, когда мы отъехали от остановки.
— Машину надо где-то бросить. Тут стоянка где-то… А, вот она! — она резко свернула на неё так, что покрышки завизжали. — Кстати, зови меня Инна.
— Инна?
— Моё имя. Тебя зовут Руд, да?
— Да, Руд, — по крайней мере так меня зовёт мой друг. — А почему мы до этого не звали друг друга по именам?
— А зачем? — задала она встречный вопрос.
Я не стал отвечать. Вопрос «зачем» является одним из самых неудобных, так как на него можно отвечать бесконечно.
Мы покружили по стоянке, где
— О! Место! Прям у входа! Подфартило так подфартило, — она, визжа покрышками, встала на осведомившееся место, каким-то чудом втиснувшись с разгона между машинами. — Как богиня!
— Молодец, это было близко.
— Профи, что с меня ещё взять, — ослепительно улыбнулась она и подмигнула мне. — Погнали.
Мы выползли из машины, поставили на сигнализацию и вошли в торговый центр. Людей здесь было немерено. Это… немного слепило меня, если честно. В плане того, что свои последние месяцы я проводил только или в школе, или на улице пешком, или в злачных местах, где в принципе немного людей. А на улице я просто не сильно обращаю внимания на людей, они словно декорации. Я не посещал никаких таких мест, от чего сильно отвык и чувствовал себя теперь социофобом.
Но здесь… Здесь жизнь кипела яркими и разными красками. Я чувствовал себя слишком уязвимым и не в своей тарелке. Удивительно, что до этого я чувствовал себя не в своей тарелке в компании бандитов.
— Кстати, тебе не кажется, что мы поспешили? — спросил я. — Насчёт того, что рано расслабились и выползли.
— А ты новости видел, кого они ищут? — поинтересовалась она.
— Четверых людей?
— Каких?
— Эм… не знаю.
— Ну вот, — пожала она плечами. — Никто не знает.
— Но это не значит, что они не знают, кого искать.
— Ты отца спрашивал по этому поводу? — задала она ещё один вопрос.
— Да, но он сказал, что они топчутся на месте. Но это же не точно. Им могут не говорить всех зацепок, если вдруг в рядах полицейских крыса.
— Ага-ага, а ещё Стрела пустил слух, что это китайцы сделали. Вчера по новостям показывали, как обыски проводили у них, а ещё там много патрулей. Так что не ссы, мягкий, всё путём идёт, как и положено.
Кстати говоря, Сирень переоделась. Вернее, Инна переоделась. До этого она надевала невзрачные куртки с брюками и шапкой, выглядела невзрачной и неприметной, как и должно было быть. Сейчас же она буквально преобразилась — в таком розоватом пальто под цвет своих волос, да и сами волосы распущены. Сапожки под пальто, сумочка.
— Ты чего пялишься?! — смерила она меня недовольным взглядом.
— Да просто… ты стала ярче, — ответил я.
— Ярче? В смысле, красивее? — тут же поправила она волосы, пригладив несколько прядей, чтоб спрятать тот факт, что человеческих ушей у неё нет.
— Да, можно сказать и так. Ты сильно отличаешься от той, кто работал со мной. Я бы не узнал тебя, встреть на улице.
— Ну ещё бы, — показала она остренькие зубы. — На работе лучше не выделяться. А ты, как я понимаю, как пошёл на работу, сразу отгородился от мира?
—
— Кому это тяжело даётся или кто не привык к такому, тот словно прячется сам в себе. Ничего не замечает вокруг себя, есть только работа, работа, работа. Это знаешь, как если бы ты с утра до вечера шесть дней в неделю работал — тогда бы для тебя тоже, кроме работы и дома, ничего не существовало. Вот так же примерно.
Это было довольно точное описание того, что чувствую я.
— Что встал? Пошли уже, — потянула она меня за руку. — Хоть поедим нормально. Хотя тебе это и противопоказано.
Наверное, только я ощущал себя здесь не в своей тарелке. Более того, я оделся так, как одевался обычно, а она вон как оделась. Мы прошли по балконам и спустились на эскалаторе на первый, где у большого фонтана стали ждать Малу и Алекса.
— Кстати, раз мы сейчас по именам, то как зовут Малу?
— Матвей, — ответила она, после чего достала цент и развернулась к фонтану.
— Хочешь загадать желание? — скептически, как на ребёнка, покосился я на неё.
— Естественно. Знаешь, чья это статуя? — кивнула она на статую девушки в юкате. Большой роскошной юкате, держащей кувшин. Как раз из кувшина и текла вода.
— Дева мира. Как её называют ещё, Хранительница Мира. А кувшин — это жизнь, которая будет литься, пока Хранительница Мира будет жива. Правда платье раз от раза меняется. Где-то юката, где-то свадебное и так далее.
Несмотря на то, что Инна уже сложила ладони вместе, зажав монетку между ними, и склонила голову, словно молилась, она приоткрыла один глаз, скосила взгляд на меня и улыбнулась.
— А ты прошареный.
— Я много читаю.
— Начитанность не ум.
— Я никогда не говорил, что умный.
— Да? Ну может, может… В любом случае, надо загадать ей желание, авось и услышит меня.
— Она не существует, — категорично заявил я.
— Ты даже не представляешь, что в мире существует, идиот, — беззлобно ответила Инна. — Мир куда шире, чем кажется на первый взгляд, и я отнюдь не единственная его представительница. Так что не беси меня и не серди Хранительницу Мира.
Она выдохнула со звуком «ах», отбросив монетку в фонтан, и та с характерным «плюх» упала в воду. При этом Инна выглядела какой-то взволнованной и радостной одновременно, словно только что сделала то, о чём мечтала всю жизнь.
— И что же ты загадала? — спросил я, глядя на то, как вокруг фонтана кучкуется много народа и половина занимается примерно тем же самым, чем и Инна.
— Загадала, чтоб всё хорошо было у меня. Мне удача понадобится, — возбуждённо посмотрела она на статую.
— И в чём же? — решил узнать я.
— Ну… есть кое-что, — ответила Инна неопределённо. — Всем есть о чём мечтать.
Глава 30
Глядя на Инну, я невольно начал думать о том, что быть может что-то да существует в мире. Не Бог или Хранительница Мира, но нечто подобное. А ещё и какие-нибудь волшебные расы наподобие эльфов или ещё кого. Конечно, может я преувеличиваю, однако теперь я не отрицал подобного.