За руку с его величеством
Шрифт:
Тёмный, серый, безжизненный город, взору моему предстала лишь его малая часть, но даже её было достаточно, чтобы понять: здесь побывала сама Смерть.
Это её чёрные следы я видела на каждом доме, её ледяное дыхание забрало жизнь, пробравшись даже в самые укромные закутки. Её чёрный плащ коснулся этих дорог, её длинные ногти оставили царапины на камнях домов.
Это была она: величественная, могущественная, безжалостная.
Чем глубже в город я заходила, тем отчётливее понимала: не выжил никто.
Десятки, сотни тел были
А потом случилось кое-что странное.
Я просто шла, с трудом волоча ноги, заледенев от ужаса, переводя взгляд с одного мертвеца на другого, но держа себя в руках, не позволяя новой магии выйти из-под контроля и натворить бед, когда услышала тихие крадущиеся шаги справа.
Он был похож на громадного чёрного волка. Ростом примерно с меня, с длинными мощными лапами, осторожно ступающими по залитой кровью земле, с прижатым, нервно дёргающимся хвостом, с настороженно за мной наблюдающими золотыми глазами с вертикальным зрачком и раззявленной пастью, обнажающей длинные острые клыки.
Зверь с короткой чёрной шерстью обходил меня по дуге, медленно приближаясь, пока не остановился в каких-то трёх шагах, припадая к земле и готовясь напасть.
Готовясь, но…
Я не позволила ему.
Не знаю, что это было, просто даже думать не хочу о том, чем это могло быть. И почему я, без страха и сожаления глядя в золотые глаза, была уверена в том, что он не сможет на меня напасть.
А потом я отчётливо видела его жизнь — чёрную, жестокую, безжалостную. Жизнь, до которой я могла дотянуться рукой. И я потянулась, мысленно коснулась холодного пульсирующего тумана пальцами, а затем чуть-чуть сжала.
И сжимала сильнее, даже слыша жалобный скулёж, видя припавшее к земле существо, зная, что убиваю его. Сжимала, не чувствуя жалости, не чувствуя вообще ничего. Вряд ли он жалел и сомневался, когда рвал на куски беззащитных перед ним людей, когда нападал с остальной стаей, не оставляя городу и шанса на спасение.
Он не жалел никого, так почему я должна жалеть его?
Вместе с мёртвым волком на кровавую землю упала и моя одинокая слеза. Та самая, единственная, которую я могла себе позволить.
А потом внутри меня будто что-то сломалось. Переломилось без возможности быть починенным. Я стояла над телом убитого мною волка, видела разбросанные вокруг, словно мусор, тела мёртвых людей и понимала, что просто не смогу оставить этого вот так. Не оставила бы и раньше, но теперь у меня был козырь — возможность управлять вывалившимися в наш мир тварями. Возможность, которой я обязательно воспользуюсь.
А ещё я обязательно найду виновников. Всех до единого, будь их хоть тысяча, хоть миллион. Найду и накажу их всех за эту жестокость, эту бессердечность, с которой они убивают ни в чём не повинных существ просто потому, что им захотелось.
И если никто до сих пор
Попытаюсь, по крайней мере.
Портал появился передо мной столь легко, будто и не я его призывала. И он нёс меня, легко и свободно, точно зная, где мне сейчас нужно быть.
***
— Аяр, — напряжённый голос Второго правителя Эрийна отразился от камней разрушенного храма, глухим раскатом грома разлетелся по воздуху и заставил боязливо попятиться строящихся ведьм.
Но он никак не подействовал на погрузившегося в собственные мысли эора.
Аяр стоял, сгорбившись от охватившего его бессилия и не видя ничего вокруг. Он не реагировал ни на что. Был глух, слеп и безэмоционален совершенно ко всему. Он будто… умер.
Его словно выпили, выжали без остатка, не оставив внутри ничего, ни единой эмоции.
Он стал таким после того, как фактически сравнял с землёй оплетенный защитной магией храм, не оставив камня на камне, не контролируя свою магию и не жалея сил, всем разумом, телом, душой стремясь к той, что уже давно поселилась в его сердце прекрасными белоснежными цветами, края которых были покрыты тоненькой, безупречно красивой ледяной корочкой.
Он рвался к ней, всё в нём рвалось к ней, и это было выше его, похожее на потребность. Она была нужна ему, как воздух.
А затем он ворвался в разрушенный храм и задохнулся.
Просто умер, не обнаружив там смысл своей жизни.
И впервые он задумался о том, почему эоры не могут жить без своих айрин. Аяру всегда казалось, что он знает ответ на этот вопрос: эоры не могут перенести смерть своей любимой.
Аяр потерял не просто любимую, он потерял смысл своей жизни. Он потерял своё настоящее, возненавидел прошлое и перестал видеть будущее.
В одно единое мгновение он потерял всё.
Акар, стоящий прямо перед другом и уже которое маэ пытающийся привести его в чувство, шумно выдохнул и обернулся к той единственной, которой доверял даже собственные мысли и переживания. И Давина, его ужасно злая, готовая действовать ведьма почувствовала его взгляд, обернулась и посмотрела на своего любимого демона, дорогого мужа, отца их ребёнка. Посмотрела без обвинения, недовольства и злости, посмотрела так, как он позволял смотреть на себя только ей: с тревогой, желанием помочь и верой. Верой в него, Акара. Непоколебимой верой.
А затем она перевела взгляд на всё так же не реагирующего Аяра, недовольно поджала губы и велела мужу:
— Да врежь ты ему уже!
С учётом того, что иначе внимание Аяра было не привлечь… Акар вздохнул, не очень-то довольный таким решением, повернулся к эору, взглядом дав ему последний шанс одуматься. А потом сжал кулак и резко ударил его прямо в лицо. Рывком, без замаха, с силой и раздражением.
Аяр дёрнулся, но устоял. Медленно сфокусировал взгляд на злом демоне, сплюнул в сторону кровавую слюну и с силой сжал зубы.