За Синь-хребтом, в медвежьем царстве, или Приключения Петьки Луковкина в Уссурийской тайге
Шрифт:
Проводив гостя, друзья окружили маленького охотника.
— Скажи. Лян, правда это? — дернула товарища за рукав Людка. — Неужто стонешь жить один-одинешенек в чужом селе? До родных ведь триста километров!
— Какие еще триста? — нахмурился мальчишка. — Отец — десять километров. Захотел — каждый день гости бегай.
— А мать? Как же без матери? — нерешительно подал голос Юрка.
— Очень просто. Охотнику самостоятельности привыкать надо.
— Ну-у! К самостоятельности! — протянул Петька. — Домой-то захочется!
— Может, захочется, — согласился Лян. — Тогда
Один Митька ничего не спрашивал и ничему не удивлялся. Он просто пустился вокруг друга в пляс.
— Ур-р-ра! Нашего полку прибыло! Ур-р-ра!
Глядя на него, заулыбались и девчонки. За лето они по-настоящему подружились с Ляном, и теперь тоже радовались, что он будет учиться в Кедровке.
О школьном интернате, долгожданном письме и о том, что узнал из него Петька
Трясясь с Кузьмой в телеге, Петька мог вспомнить еще о многом. Лошадь, помахивая хвостом, лениво брела по лесной дороге. Будто жалуясь на судьбу, стонало немазаное колесо, грустно шептались вокруг полуобнаженные деревья, а он все думал и думал.
Невеселые мысли не раз приходили в голову и потом. А между тем, как оказалось, настоящих причин для уныния не было.
Через две недели Петька снова собрался в Кедровку. Хотел сказать об этом Сереже, но вожатый опередил его.
— Вот что, Вера, — допивая чан, сказал он. — Кончим завтракать — собирай посуду и отправляйся с девчонками на пасеку. Обедать будем уже там… Звено пионеров ссыпет в мешки орехи и поедет следом за вами. Двоих или троих ребят пошлешь на лошади к дяде Грише. Пусть сдадут все, что собрано, и получат полный расчет. А я со старшеклассниками останусь тут снимать палатку.
— Заготовкам, значит, конец? — спросила девушка. — А как же с имуществом ученых?
— Да как-нибудь. Дня три покараулим. А там, глядишь, приедет Маргарита Ивановна…
Везти в сельпо собранные орехи поручили Петьке и Коле. А с ними вызвался ехать и Лян.
— Передавайте привет нашим! — кричали вслед соскучившиеся по родным старшеклассницы. — Пускай ждут нас домой послезавтра!
По приезде в деревню телега направилась прямо к магазину. Коля и Лян с помощью дяди Гриши взялись выгружать мешки и бочки, а Петька, не теряя времени, побежал в контору. Однако управляющего отделением на этот раз на месте не оказалось. За его столом, обложившись бумажками, щелкал на счетах какой-то парень. Нужный итог у него, наверно, не получался. Парень нервничал.
— Кого надо? — не очень-то дружелюбно уставился он на посетителя. — Якова Марковича? Нету такого. Был, да весь вышел… Срочно? Тогда жди…
Огорченный Петька вышел на улицу, сел на скамейку. Какое-то время сидел, ни о чем не думая. Потом случайно скользнул взглядом по противоположному зданию и от неожиданности вздрогнул. Еще совсем недавно это здание было заброшенным складом. Крыша его едва держалась,
— Вот так здорово! — удивляясь тому, что не замечал перестроенное здание, пробормотал Петька. — Это ж, наверно, общежитие. Для ребят с рудника.
Так оно и было. Когда Петька взобрался на крылечко и переступил через порог, перед ним протянулся длинный, не очень широкий коридор. Он шел вдоль всей передней стены здания. Слова, в самом конце, находилась, должно быть, умывальная: сквозь приоткрытую дверь виднелись жестяные рукомойники, полки для мыла, а на полу специальные скамеечки для чистки обуви. В других комнатах, выходящих окнами на речку, стояли железные кровати и было сложено несколько полосатых матрацев. Дальше располагались комната для самостоятельных занятий и опять спальни.
В угловой комната работала тетя Поля. Сидя на крашеном подоконнике, она старательно протирала стекла.
— Никак, это ты, беглец? — узнав рыжий чуб Петьки, спросила она. — Откуда взялся? Или не уехал еще от Матрены Ивановны?
— Ну да. Не уехал.
— А чего в деревню прибег?
— Я не прибег. Приехал с ребятами на лошади.
Петька рассказал тете Поле о себе и обо всем, что делалось в отряде. А она в свою очередь о том, как будут жить в интернате ребята, показала построенную позади дома кухню и даже похвастала, что будет работать сразу и поваром, и комендантом общежития.
— Вот такие-то, сынок, у нас дела, — закрывая вымытое окно, сказала она. — Ступай к Марковичу. А как кончишь с ним, не забудь про Ивана Андреевича. Он тут вашим братом интересовался. Наказывал, чтоб заскочили…
Подходя к конторе, Петька еще издали услыхал громкие голоса. Управляющий добродушно урезонивал посетителя.
— Ничего не выйдет, браток. Как ни мудруй, а суть одна: премия приказала долго жить.
— Чего приказала? — горячился парень. — Надо по справедливости. Вот гляди!
— По справедливости и есть, — отодвигая бумажки, продолжал управляющий. — Скажи лучше, сколько у тебя в омшанике меду. Шестьдесят бочонков? — Яков Маркович повторил цифру и, заметив нового посетителя, повернулся к нему. — А сколько накатали вы, Петра, с Матреной Ивановной? Скажи-ка ему.
Петька переступил с ноги на ногу и взглянул на парня.
— Сто с лишним. Шестьдесят забрали на склад, а сорок три на пасеке.
— Во! Видал? — сказал управляющий парню. — Старуха с ребятишками набрала сто бочонков. А у тебя шестьдесят. Говорили тебе, как семьи наращивать, а ты свое гнул: сами, мол, с усами! Вот теперь и жуй свои усы.