За спиной
Шрифт:
– Давай-ка пойдем вон той дорогой, – предложила Джемма, указывая в другую сторону.
Лукас и так просыпался каждую ночь из-за зуда во всем теле. Ей не хотелось, чтобы причиной его бессонницы стали еще и ночные кошмары.
Дверь первого дома, к которому они подошли, уже была открыта для других собирателей сладостей – отца и ребенка, одетого в костюм Человека-паука. Ребенок получил батончик «Сникерс» и положил его в свой мешок.
– Что надо сказать? – многозначительно напомнил отец.
Малыша, похоже, этот неожиданный вопрос поставил
– Что надо сказать этой милой даме? – снова спросил отец.
Вышеупомянутая милая дама застыла в дверях, невольно вовлеченная в воспитательный процесс.
– Спасибо, – наконец пробормотал ребенок.
– Спасибо, – повторил отец, и они оба отвернулись от дамы. Теперь, когда эти двое оказались лицом к Джемме, она узнала отца – видела его пару раз в садике Лукаса.
– Здрасьте! – улыбнулась она.
– Привет! Счастливого Хэллоуина! – весело отозвался он, после чего глянул на Лукаса. – Ну а ты кто же у нас такой?
Тот придвинулся поближе к Джемме.
– Я волшебник.
– О, понятно… Ты Гарри Поттер?
Лукас, который понятия не имел, кто такой Гарри Поттер, покосился на Джемму.
– Он другой волшебник, – ответила она, продолжая улыбаться. – Счастливого Хэллоуина!
К счастью, Человек-паук и его папаня двинулись дальше, и Джемма с Лукасом смогли подойти к крыльцу.
– Сласти или страсти… – нерешительно пропищал Лукас.
– О боже! – притворно напугалась женщина с вазочкой для конфет, вручая Лукасу «Сникерс». – Да это же могущественный волшебник!
– Спасибо, – весело сказала Джемма.
Лукас как зачарованный заглядывал в свою тыкву, в которую только что бросил полученное угощение. Джемма вспомнила, как в далеком детстве тоже первый раз в жизни ходила выпрашивать сладости. До чего же волшебно это было! Один день в году ее буквально заваливали конфетами, куда бы она ни пошла. Это было упоительное чувство, когда она с мамой ходила по округе одетая как фея, постоянно поправляя свои серебристые крылышки… Просто удивительно, насколько живым и ярким оказалось это воспоминание, которое десятилетиями оставалось похороненным где-то в самой глубине головы.
Хэллоуин и вправду мог быть веселым.
– Счастливого Хэллоуина! – сказала женщина, помахав рукой, и закрыла дверь.
В следующих нескольких домах все тоже прошло гладко, и Джемма стала постепенно проникаться духом праздника. Лукас теперь улыбался во весь рот всякий раз, когда они подходили к двери, и радостно выкрикивал «Сласти или страсти!» А еще по собственному почину начал благодарить людей, раздающих угощения, – просто следуя примеру Джеммы, без каких-либо напоминаний. Она пыталась убедить себя, что дело тут в основном в общительном и внимательном характере ее ребенка, но все-таки не могла полностью избавиться от легкого самодовольства, чувствуя себя лучшим родителем, чем отец Человека-паука.
–
– Как только вернемся домой, – стратегически решила Джемма. Это должно было побудить Лукаса пораньше свернуть мероприятие. Верно, сейчас ей было весело, она по-настоящему наслаждалась происходящим, но вечер становился все холоднее. А потом, не так-то легко провести ту грань, которая отделяет просто щедрый улов конфет от того их количества, что способно вызвать рези в животе или неприятный визит к стоматологу в будущем.
– Мое ведерко становится все тяжелее, – сообщил Лукас.
– Хочешь, чтобы я его понесла?
– Нет. Какие конфеты ты любишь больше всего?
– Мне нравятся «Ризис». А тебе какие?
– Я люблю мармеладных мишек. Тот дяденька в клоунском костюме дал мне четыре штуки.
– Четыре, говоришь? – Джемма перевела взгляд на другую сторону улицы, где крыльцо с вазой конфет окружила семья с тремя детьми. Похоже, эти люди относились к этой вазе как к шведскому столу с его принципом «ешь сколько влезет» и горстями запихивали конфеты в свои пакеты. Ощутив укол раздражения, она уже представляла, как с утра будет рассказывать об этом Барбаре. Ей было интересно, как подруга отреагирует на ее опыт участия в походе за сладостями – зная, что у Джеммы проблемы с Хэллоуином.
Хотя, наверное, она уже понемногу излечивалась, преодолевала свое отвращение к этому празднику. «Что ни делается, все к лучшему», – наверняка скажет ей Барб. Потому что это одна из ее излюбленных фраз. И она будет совершенно права в том воображаемом диалоге, который Джемма вела у себя в голове. Потому что это и вправду пошло ей на пользу.
Она перевела взгляд на следующий дом. Еще три – может, четыре захода, и она предложит возвращаться домой. Позволит Лукасу наконец съесть этих мармеладных мишек.
Навстречу им шли мать и ее дочь. Обе казались знакомыми. Наверное, она видела их в местном парке. Девочка была одета как один из Миньонов из известного мультика – в синий комбинезон, желтую рубашку и круглые защитные очки. А мать…
Мать была одета как ангел. За спиной у нее были большие белые крылья, над головой сиял нимб. Коротенький белый топ открывал живот, а поверх него был надет блестящий белый жакет. На голове – пепельно-белый парик. Лицо у нее было бледным, что делало макияж еще более заметным – красная губная помада, темные тени для век…
Джемма сбилась с шага. Это было все равно что заглянуть в туннель времени, перенестись на тринадцать лет в прошлое. Прямиком в дом Виктории Хауэлл, на ту вечеринку в честь Хэллоуина. Увиденное было не просто похоже – это была абсолютная идентичность. Джемма помнила каждую деталь. Естественно, помнила. В тот вечер она хорошо разглядела Викторию. Пока та плакала.
Вдоль улицы подул холодный ветерок, слегка приподняв белый жакет, и у Джеммы перехватило дыхание. Под жакетом, чуть выше талии женщины, виднелось большое пятно крови.