За строкой приговора…
Шрифт:
Адвокат. …Или в положении, которое ему кажется тупиком.
Прокурор. И не каждый в тяжёлой ситуации решится на самоубийство. Самоубийство предполагает определённые черты характера и темперамента…
Адвокат. Если бы это было так, то кандидатов в самоубийцы определяли бы заранее.
Прокурор. Кроме того, состояние человека, решившего убить самого себя, не может не обратить внимание окружающих…
Адвокат. Утверждение не менее спорное, чем первое. В этой области, впрочем как и в других областях человеческой психологии, нельзя пользоваться шаблоном и наперёд предусмотреть все возможные варианты.
Прокурор. Но можно и должно пользоваться жизненным опытом и проследить
Адвокат. Вы думаете, что только это её удерживало?
Прокурор. Возможно, и не только это. Но измены мужа не могли толкнуть Шаблину на самоубийство, тем более что её отношение к людям, лишающим себя жизни, было резко отрицательным.
Адвокат. Как и у всех, в том числе и у тех, кто в дальнейшем кончал самоубийством…
Прокурор. А теперь вспомним, как Шаблина провела целый день накануне скоропостижной смерти. Закончив работу, она одолжила у кассира аптеки 20 почтовых марок для отправки новогодних поздравлений, пообещав вернуть марки утром. В кухне аптеки она оставила банку для сметаны, — сметану сотрудникам аптеки обычно приносила по утрам знакомая колхозница. Её настроение как в последний день жизни, так и в предыдущие ничем не отличалось от обычного: ровное, спокойное. Приближался традиционной праздник, и Шаблина активно готовилась к предстоящей встрече Нового года в кругу друзей. Вместе с приятельницей она покупала продукты для новогоднего стола, обсуждала блюда, сервировку. Свободное от служебных обязанностей время было заполнено предпраздничными хлопотами: уборка квартиры, посещение ателье, где она шила вечернее платье, приобретение подарков для сына. Но может быть, что-то произошло непосредственно перед смертью Шаблиной — скандал, ссора между супругами? Нет. По словам подсудимого, тот вечер ничем не отличался от предыдущих. Вернувшись с работы, Ольга, как обычно, приготовила ужин. Супруги, мирно беседуя, поели. Затем Шаблина гладила костюмчик сына, в котором тот должен был пойти в детский сад на ёлку. Звонила по телефону своему отцу, читала книгу…
Адвокат. Об обстоятельствах смерти и последнем вечере покойной мы знаем только со слов подсудимого, которые не опровергаются, но и не подтверждаются свидетелями: Шаблины были одни. Почему же мы должны верить подсудимому, когда он рассказывает о вечернем времяпрепровождении своей жены, и не верить ему, когда он говорит о том, как была произведена роковая инъекция?
Прокурор. Потому что первое косвенно подтверждается данными, которыми мы располагаем, а второе им противоречит.
Адвокат. Все зависит от того, под каким углом на это взглянуть.
Прокурор. Кроме того, подсудимый, как нетрудно догадаться, заинтересован в оправдании. И вполне понятно, что обстоятельства, при которых умерла его жена, в его трактовке могут, мягко говоря, не соответствовать истине.
Адвокат. То есть в одном случае он заинтересован лгать, а в другом — нет?
Прокурор. Можно сформулировать и так.
Адвокат. Никак не могу согласиться с этим тезисом. Подсудимый в обоих случаях и в одинаковой степени заинтересован или во лжи, или в правде. Если бы он сказал, что инъекции предшествовала ссора, прокурор не смог бы использовать его показания как одно из доказательств против него самого, а версия о самоубийстве получила бы дополнительное
Прокурор. И тем не менее подсудимый не говорил ни о какой ссоре.
Адвокат. Не говорил. Но с тем же основанием, с каким вы сомневаетесь в правдивости Шаблина, когда он рассказывал, как производилась инъекция, я могу усомниться в его правдивости, когда он говорил о мирной семейной обстановке того вечера. Почему бы и нет? Я допускаю, что была ссора, которая привела к самоубийству Шаблиной.
Прокурор. Но такое предположение ничем не подтверждается.
Адвокат. Почему же? Оно подтверждается логикой, на которую вы любите ссылаться, и некоторыми материалами дела.
Прокурор. Какими именно?
Адвокат. Вот вы здесь говорили, что, по словам моего подзащитного, он смотрел в тот вечер по телевидению фильм «Мамелюк», в то время как, по справке студии, демонстрировался тележурнал «Искусство». Может быть, эта ошибка Шаблина объясняется как раз тем, что супруги ссорились и Шаблину, естественно, было не до телевизора?
Прокурор. Почему же подсудимый умолчал о ссоре и на следствии, и на суде?
Адвокат. Тут возможны два объяснения. Первое сводится к тому, что Шаблин не хотел, чтобы на него легла моральная — именно моральная — ответственность за самоубийство жены, так как ссора привела к трагическим последствиям.
Прокурор. А второе?
Адвокат. Второе объяснение… Шаблин опасался, что ссора может быть использована обвинением как улика против него. Ведь вы бы, видимо, сослались на неё как на косвенное подтверждение вины подсудимого в убийстве: ссора, повлекшая за собой месть — убийство под видом инъекции. К сожалению, каждая улика по этому делу обоюдоостра. Она в одинаковой мере может быть использована и обвинением, и защитой.
Прокурор. А все же, была ссора или её не было?
Адвокат. Не знаю. Но зато я знаю другое: показания Шаблина надо или принимать целиком, или целиком отвергать. Или мы верим всему, что он говорит, или ничему. Избирательность здесь неправомерна, её невозможно обосновать.
Сахнин. Круто повернул.
Глоба. Казуистика.
Степанова (обращаясь к Глобе). Вы считаете, что обвинитель здесь полностью прав?
Глоба. Я в этом уверена… (пауза) на 99 процентов.
Степанова. И вы решили прибегнуть к процентам?
Глоба. Просто я не совсем удачно выразилась. Но послушаем дальше.
Степанова. Послушаем. Пока обвинитель разбирал гипотезы, которые отстаивает защита. Теперь он непосредственно займётся уликами обвинения.
Прокурор. Итак, товарищи судьи, я перехожу к разбору и оценке доказательств вины подсудимого в совершении умышленного убийства своей жены. Когда совершается преступление, перед следователем встаёт вопрос: кому это было выгодно?
Адвокат. А произошло ли преступление? Ведь сам факт убийства вызывает сомнение.
Прокурор. На вопрос, кто был заинтересован в смерти Шаблиной, предварительное и судебное следствие отвечает однозначно: её муж, тот, кто сейчас сидит на скамье подсудимых. Как известно, Шаблины поженились, ещё будучи студентами медицинского института. И если она вышла замуж по любви, то для него брак с ней являлся лишь средством уклониться от распределения. Об этом нам рассказывали их знакомые, косвенно признал это и сам подсудимый. Шаблин не любил жену и не скрывал своей неприязни к ней. Он изменял ей с различными женщинами. А за полтора года до смерти жены Шаблин, который тогда ещё работал в больнице за городом, увлекается Еленой Гущиной, медицинской сестрой. Это было серьёзное увлечение, новый этап в жизни Шаблина. И если раньше жена тяготила его, то теперь она превратилась в помеху, в барьер на пути к личному счастью.