За тридевять земель
Шрифт:
— Забыть о тебе?
— Да.
Со вздохом она повернулась и пошла в гостиную. Она не хотела забывать его. Она хотела знать, что происходит. В гостиной она направилась к книжному шкафу и остановилась перед ним, рассеянно проведя рукой по корешкам.
— Ты сказал Грегу, что я сожалею об обмане?
— Да.
— Что он сказал?
— Не слишком много.
— Понятно, — устало кивнула она. — Мне он тоже ничего не сказал. Он нервничал.
— Потому что ты слишком умна.
Повернувшись к нему, она удивленно
— Умные женщины пугают его до смерти, — объяснил он.
Его голос тоже звучал устало.
Она не могла смотреть на него долго, потому что это причиняло ей боль. Она снова вернулась к книгам.
— Мы едва сказали друг другу пару слов. Как он мог определить, умна я или нет? В любом случае я думаю, что быть умным означает держать рот закрытым, когда нужно.
— Может быть, ты выглядишь умной. Такой уверенной в себе.
— Женщиной, которой нравится держать мужчин под каблуком?
— Да.
— Ты сказал так в Суррее.
— Я помню. И ты умная, не так ли, Абби? Дипломы по юриспруденции не дают просто так.
— Нет.
Но это требовало большой работы. Она не была слишком умной, она много работала. И это было еще одной ошибкой в ее жизни. Она пыталась быть чем-то, чем на самом деле не была. Лучше бы ей заняться домоводством, по крайней мере научилась бы готовить. А вот Сэм был ужасно умен. Грег так сказал. Меняя тему разговора, она спросила:
— А как Делла? Ты давно ее знаешь?
Держа руки в карманах, он взглянул на нее.
— Она жила по соседству, когда я был маленьким. Это дань уважения бабушке. У Деллы не было семьи.
— Поэтому ты за ней присматриваешь? — Вынув книжку, она скорчила гримаску, потому что книга была о финансах, и положила ее обратно. В его библиотеке не было никаких романов. — Она сказала, что ты разозлишься, что ты будешь сердиться на нее.
— Да? — спросил он.
— Да. Она очень приятная особа.
— Она сказала то же самое о тебе.
— Холодная мисс Хантер, — съязвила она.
— Ты не была такой.
— Трудно быть холодной, когда хочешь помочь и не знаешь, что делать, — призналась она. — Ты всегда жил на Гибралтаре?
— Кроме тех лет, когда учился в колледже и в университете.
Она заметила жучка, ползущего по полке.
— Я убила одного такого, — сказала она глупо.
— Да?
Он не удивился. Он даже не заинтересовался. Почему он должен был заинтересоваться? Засунув руки в карманы, она подошла к картинам на стене.
— Подлинники?
— Конечно.
— Мило.
— Спасибо, — сухо поблагодарил он.
Она улыбнулась беззащитной улыбкой маленькой девочки. Посмотрела на его спокойное лицо, где только глаза выражали эмоции, на его рот, который однажды целовал ее, беспомощно спросила:
— Это было игрой, Сэм? Твое поведение тогда?
Может, он ответил бы, но раздался звонок в дверь. Может, и не ответил бы.
— Как
Абби пошла на кухню, села за длинный сосновый стол и стала ждать Сэма. Чувствуя себя ужасно, она должна была сохранять маску, притворяться. Это становилось все труднее. Может быть, чувства, которые подавляют слишком долго, в один прекрасный момент вырываются наружу, прорывают плотину? Она хотела дотронуться до него. И что такое важное, такое ужасное он знал и не мог рассказать ей? Наверное, это имело какое-то отношение к их родителям. Но какое? Деньги? Папа сделал неудачные вложения? Или это была какая-то другая финансовая операция?
— Это имеет отношение к деньгам? — спросила она, когда он вошел с коробкой в руках.
Он взглянул на нее, потом отвел взгляд.
— Нет.
— Дело не в каких-то деньгах, которые мой отец мог быть должен вам?
— Нет.
Достав теплые тарелки из духовки, он поставил их на стол и вынул из коробки несколько пакетов с едой.
— Правда?
— Да, — нетерпеливо ответил он. — Это не имеет абсолютно никакого отношения к деньгам. Перестань выдумывать, Абби.
— Потому что, даже если я докопаюсь до причины, ты не скажешь мне, права я или нет?
— Да. — Сев напротив, он принялся раскладывать еду по тарелкам. — Приятного аппетита.
Абби почувствовала восхитительный аромат, и ее желудок заурчал.
— Извини. Как долго Делла пробудет в больнице?
— Я не знаю. Несколько недель. Спасибо, что навестила ее.
Его голос звучал напряженно и неестественно. Она попыталась прочитать что-нибудь на его лице, но это было невозможно.
— Ей нужна будет сиделка, не так ли?
— Да. Я найму кого-нибудь. Ешь!
Вздохнув, она послушно принялась за еду. Потом аккуратно отложила вилку.
— Закончила?
Она кивнула, отодвинув тарелку. Он собрал посуду.
— Кофе?
— Да, пожалуйста.
Она не предложила помочь ему. Он и сам справится. Он чувствовал себя уверенно на кухне. Увереннее, чем она, подумала Абби со стыдом. Готовка не интересовала ее. Да и еда тоже. Только как средство поддержания жизни.
Он загрузил посудомоечную машину и выбросил пакеты из-под еды.
— У тебя есть девушка?
Он улыбнулся и отрицательно покачал головой.
— Нет, в данный момент нет.
— Братья или сестры?
— Нет.
— Хорошо, нет необходимости вдаваться в подробности.
— Не будь смешной. Зачем тебе ответы на все вопросы? На некоторые вопросы ответов нет. Ты хоть представляешь, насколько назойливой ты можешь быть?
— Да.
— Как пугающе выглядит твоя ироническая улыбка?
— Загадочная.
— Ну, загадочная. Равнодушно-загадочная.
— Тренировка.
— Извини?
— Тренировка, — повторила она. — Я часами репетировала ее перед зеркалом.