За тридевятью морями
Шрифт:
– Мне положен отпуск за два года. Два месяца. Конечно, нам сейчас здесь, в трехкомнатной квартире, тесновато будет.
– В тесноте, да не в обиде. Ничего. Приспособимся, – утешает мама Владимира молодых.
– А я думаю, скоро замуж выйти, – вдруг заявляет безапелляционно Юлька, – и перееду тогда жить к мужу. А пока, Вовка, я на этом твоем диванчике в гостиной посплю. Как ты раньше, до отъезда.
– Обязательно. В твои-то годы…. Уж нам замуж невтерпеж.
– До революции и пораньше дочерей замуж выдавали. Я читала.
– Так-то
– Я и так и в драмкружке, и конструкторском, и кулинарить или кулинарничать учусь. Вот! А говорят, скоро опять революция будет. Смена Руководителя! – Юля многозначительно показывает пальцем в потолок.
– Не глупи, Юлька! Во-первых, нет таких слов-кулинарить и кулинарничать. Есть слово-готовить. И поменьше трепись языком. Болтливая уж больно стала. Удержу никакого нет! Так ляпнешь где-нибудь про Генерального нашего Секретаря, тебя из комсомола вмиг и выставят.
– А если серьезно, то я, пока не пошел на службу, буду подыскивать нам квартиру, чтобы снять. Мы здесь вшестером…. В общем надо думать, что делать. Я полагаю, что пока надо нам с Машенькой снять комнатку или однокомнатную квартирку подешевле. Деньги пока у нас есть, а там я на службу выйду, переводами подрабатывать стану.
Мария выходит в другую комнату успокоить плачущего сынишку и вскоре возвращается.
– Нам надо съездить в магазин «Березка». Хочу Вам всем подарки сделать. Купить модную одежку. Кое-что из техники. Телевизор японский. Магнитофон, – Переводит разговор на более приятную тему Владимир.
– Только мне, чур, стерео, – встрепенулась, естественно, Юля.
– Тебе непременно, конечно, в первую очередь, – покачала головой мама.
Но отец Володи тоже оживился:
– А машину будешь брать? На все денег-то хватит?
– Хватит! Хватит! Хватит! – захлопала в ладошки Юля, – Завтра прямо с утречка и поедем в «Березку»! В «Березку»! В «Березку»! В «Березку» Ура-а-ура!!!
Нет, – остудил всех Володя, – Не завтра. Завтра я должен быть в Генштабе, доложится о своем прибытии и так далее. Послезавтра я поеду в магазин оплачивать машину. А когда ее получу, тогда поедем и за другими товарами. Дайте нам хоть несколько денечков в себя прийти. Правда, Маш?
– Си. Ой! Забылась! Чуть было по-испански не заговорила. Да! Устали немного. Правда. Сборы. Проводы. Перелет…
– Обязательно сначала отдых. И никаких разговоров. Все остальное… Шмотки там разные. Это подождет. А какую машину, сын, ты решил брать? Какого цвета?
– «Копейку». «Жигуль» первой модели так называют. Самый дешевый. Чтобы и нажитье-бытье и на съем квартиры нам кое-что осталось. Мне говорили, что если выбирать редкий цвет, морской волны, или вишневый, или серебристый, то их таких можно месяцами ждать. Нужно будет постоянно ездить и караулить у магазина, чтобы другим не ушла. Да и переплачивать продавцам надо.
– И здесь спекулянты! – всплеснула руками мама.
– А как же?! – Юля невозмутима, – Ты как будто с луны свалились!
– Возьму без очереди белую или желтую. Какая мне разница. Зато сразу за руль и в «Березку»!
– Ура-а-а-а!!! – прыгает Юля, – Урр-а-а-а! – И Юличку нашу приодеть надо. Растет, ведь.
– Завтра, вот, замуж выходит! – шутит Володя, обнимая сестру за плечи.
– Правильно! Юличка, она хорошая, – Юля гладит себя по голове, – Растет, ведь, девочка. Братцу своему, Вовику, на Кубу часто писала. Не забывала. Ее, ой как, приодеть надо!
– Уймись! Как тебе перед Марией не стыдно-то? Что она о тебе подумает?! – взывает к дочери мать.
– Всем купим. Никого не забудем. И родителям Марии посылку соорудим. Да, Маша?
Мария встает, подходит к мужу и целует его.
– Спасибо, Вовик.
– В «Березке» на Сиреневом бульваре продают технику: телевизоры, магнитофоны, а также ковры, хрусталь. На Ленинском проспекте, на Академической и на Таганке продают одежду. Приличные очень пальто, платья, брючные костюмы из Франции, Финляндии, Италии.
Юля добавляет:
– А на Кутузовском проспекте – продукты и спиртное. Но только все на бесполосные чеки.
– Ты и это знаешь! – удивляется отец, – А какие еще сертификаты бывают?
– Есть чеки с синей полосой, – Юля загибает пальцы на руке, – Их получают те, кто работал в Польше, ГДР, в Монголии. А бесполосные чеки или сертификаты-это для дипломатов, иностранцев и для тех, кто был в капстранах. На них, как на валюту, можно купить все, что захочешь. Но и наши чеки, с желтой полосой, тоже котируются!
– Не наши, а Володины и Марии. На чужой каравай рот не разевай, – отец щелкает назидательно дочь по носу.
Владимир после посещения Генерального штаба СССР идет к троллейбусной остановке и наблюдает картину, как на автостоянке, недалеко от выхода из ресторана «Прага» стоит черная «Волга-ГАЗ-21», правая задняя дверца которой открыта, и из нее высунута нога в генеральской форме с лампасами. На тротуаре лейтенант в военной форме тянет к машине за руку упирающуюся и плачущую девушку лет двадцати пяти. Видно, что девка сильно пьяна.
– Пошли! Пошли! Хватит ломаться! Мы ж договорились!
– Пустите меня! Я с вами не поеду!
Лейтенант отпускает девку, подбегает к машине и что-то говорит генералу. Потом снова бросается к девушке, пытаясь шепотом ее уговорить и силой затащить в машину, Девушка не убегает, но и не идет к машине, пытаясь вырваться из рук лейтенанта, упираясь ногами, извиваясь всем телом и пьяно от него отмахиваясь.
– Да отпусти ты меня! Не хочу я его! Не хочу!
Нога генерала скрывается в машине. Лейтенант надавливает на плечи девушки, прижимая, заталкивая ее в машину. Прохожие заинтересованно останавливаются.