За тридевятью морями
Шрифт:
– Не грустите, товарищ лейтенант. Это только на первый взгляд здесь тоскливо. Пообвыкните – привыкните. Здесь и айран есть, и кумыс для Вашего маленького. И шашлык, и люля-кебабы разные, бешбармаки. Пальчики оближешь! Правда, это все в городе. В Красноводске. Даже грибы здесь всякие водятся. Осенью. В сопках. Мы их собираем, когда в увольнении. И такие вкусные грибочки, прям, как у нас в Подмосковье. Я, ведь, оттудова родом. Из-под Москвы. Из города Крюково.
– Соседи, Сергей, мы с Вами, значит. Мы из Москвы,
– Точно, почти соседи. Я до армии из Крюково в Москву на работу ездил. Вот только с водой здесь не важно. Привозная. А так два годика протянуть можно. А Вас насколько сюда?
– Бессрочная у меня ссылка. Шучу. Пока не знаю.
– Смотрите, какое здесь солнце! А воздух! Чистейший! Красота!
– Вижу. Лепота.
– А хотите я вам песню спою о нашем поселке. Сам сочинил!
– Ну, спой!
– Янгаджа, потерял я покой свой и сон.
Янгаджа, красотою я твоей опьянен.
Янгаджа, будь со мной хоть немного добра.
Видишь, грустный хожу, повторяя весь день Янгаджа, Янгаджа, Янгаджа!
– С Вами, сержант, не соскучишься.
– А то!
Навстречу им, клубя пылью во все стороны, идет колонна машин. Впереди такой же, как у них «ГАЗик» с автоматчиками. За ним два «КАМАЗа», оборудованные стальными клетками. В клетках толпятся стриженные наголо заключенные в наручниках, в серых шапках и робах с ярким оранжевым кругом-мишенью на спине и на груди. Около решеток на бортовых сиденьях трясутся четверо охранников с карабинами и овчарками. Замыкает колонну «УАЗик» тоже с солдатами и с пулеметом на водительской кабине.
– Это зэки, – объясняет водитель Сергей Марии и Владимиру, – смертники, убийцы, там, разные, валютчики, казнокрады. Приговоренные к пожизненному, одним словом. Это их с урановых рудников везут. Здесь недалеко. Здесь товарищ лейтенант надо быть поосторожнее: беглые встречаются. Даже в городе. Да и граница рядом. Всякое бывает. А Вы знаете, как называется по-туркменски место, куда мы едем?
– Янгаджа, – отвечает Владимир.
– А как переводится это на русский, знаете?
– Знаю. «Пойдешь – не вернешься!
– Откуда знаете, товарищ лейтенант?
– Я много чего знаю, – таинственно ответил Владимир.
Они с Марией многозначительно с печальными выражениями на лицах переглянулись. Владимир повернулся на зад, потянулся и поправил шапочку на голове сына.
Лейтенант Ершов входит в кабинет командира воинской части. Стоит по стойке «смирно» представляется командиру полка:
– Товарищ полковник! Разрешите обратиться.
Седой полковник встает из-за стола тоже по стойке «смирно».
– Обращайтесь.
– Лейтенант Ершов прибыл в Ваше распоряжение для прохождения дальнейшей службы.
– Вольно. Что же нам с Вами, Ершов, здесь делать-то?
Полковник
– А зачем меня тогда сюда прислали? Или сослали? Я же переводчик испанского языка.
– Ну, это Вы бросьте, сослали. Раз направили, значит так надо. Тоже мне, декабрист нашелся. Борец с царизмом! Придумаем что-нибудь. Будете служить, как все тут служат. Испанскому нас обучать будете. Всех желающих. Ясно?
– Так точно. Ясно, товарищ полковник.
Владимир тяжело вздыхает.
– Не тужите, молодой человек. Все проходит. Послужите годик – другой и уедите обратно в свою столицу. Это вот мы… Ладно. Свободны. Размещайтесь, устраивайтесь. А завтра чтоб на службу. Сюда. Ребенку Вашему мы подумаем, как соответствующее питание организовать. У нас здесь с продуктами не ахти как, но верблюжье молоко, очень даже сытное и, я бы сказал, полезный напиток. В общем, поговорите с нашим военврачом. Он Вам подскажет, чем в наших условиях лучше ребенка кормить. Да и наш женсовет Вам поможет. Я распоряжусь. В беде не оставим. Вы здесь не один. У нас и ясли, и детский садик есть. От голода никто не умирал. Сегодня располагайтесь, а завтра – в штаб получать назначение по службе.
– Есть сегодня располагаться, а завтра явиться в штаб для получения назначения по службе! Благодарю, товарищ полковник. Могу быть свободен?
– Свободны.
– Честь имею!
Он разворачивается и щелкает каблуками.
– Вернитесь-ка, товарищ лейтенант! Что это еще за «честь имею»?! Вы эти свои старорежимные штучки бросьте! Сразу оставьте! Если не хотите неприятностей. Мы в Советской Армии! Здесь все честь имеют. Не только Вы! Ишь, чего он, понимаешь, имеет. Честь! А другие ее не имеют! Идите уж!
Полковник досадливо машет рукой, мол, все, хватит.
– Есть!
Ершов козыряет, делает разворот на 180 градусов и выходит из кабинета строевым шагом.
В офицерской столовой самообслуживания не многолюдно. Полно мух. Висят липучки и мухи на них. Николай Иванович, командир полка, намеренно занял очередь за майором Особого отдела воинской части.
– Приветствую! Чем сегодня нас побалуют, Евгений Степанович? – Обращается командир части к особисту.
– Забаловали нас макаронами. Уж невмоготу.
– Так ведь с мясом, по-флотски.
– Мяса-то кот наплакал, – Майор военной контрразведки показывает полковнику свою тарелку.
– Зато фигура, вон, какая у Вас стройная, спортивная. Никакого холестерина и отложения солей.
– Это точно. Холестерина у нас не наблюдается, – улыбается особист.
Офицеры садятся за столик и приступают к скромной трапезе: сначала супец- молодец, затем макарончики и, как всегда, на сладкое компот из сухофруктов.
– Ну, как Вам новоприбывший?