За твоей улыбкой

Кит Тата

Отец отпустил Марьяну из своих объятий и перевел виноватый взгляд на деревянный крест, так же сказав «прости».

Марьяна отёрла щёки от слёз, погладила кончиками пальцев крест и ушла, оставив отца с его горем и совестью наедине.

Встретив Марьяну, я обхватил её руку и спрятал в свой карман, на что она мило улыбнулась сквозь слёзы и вновь опустила взгляд на землю под ногами.

Я проводил её до машины, помог сесть на пассажирское, а затем сам устроился за рулем. Включил обогрев салона и несколько минут мы молча сидели в тишине, чтобы Марьяна могла прийти в себя.

–

Ты простила? – спросил я тихо, когда её отец прошёл мимо машины, утирая слёзы с уголков глаз.

Марьяна проследила за моим взглядом и нахмурилась. Решительно мотнув головой, вновь опустила взгляд.

– Нет, - выронила она безэмоционально. – Я попыталась понять, но простить пока не могу.

Глава 27. Маша

Глава 27. Маша

Сегодняшнее утро я решила начать с решительных действий.

Маме не понравилось бы, что я столько дней сижу без дела. Сама она, когда у неё умерли оба родителя с интервалом всего в три месяца, не позволила себе расклеиваться больше четырех дней. Хоть я была маленькая, лет пять всего, но я помнила, насколько ей было непросто, и как она держалась, продолжая при этом улыбаться и играть со мной, как и всегда.

Ей было тяжело. Сейчас я в полной мере понимаю, насколько ей было тяжело. Но она продолжала повседневную жизнь, иногда позволяя себе пустить слезу во время мытья посуды или пока пила чай и торопливо отирала слёзы, чтобы я не успела их заметить. И я делала вид, что не замечала, а потом отдавала ей свою конфету, чтобы маме не было так грустно.

Что с меня, с пятилетней, ещё взять-то? Вот и отдавала самое дорогое, что у меня было, чтобы мамочка не плакала.

И сегодня, чтобы не позорить маму тем, какая у неё дочь размазня, я решила, что и мне пора взять себя в руки. Для начала я намеревалась пойти в универ, где меня уже, наверное, за почти две недели забыли преподаватели.

Утром я тихо проснулась по будильнику, ещё не вставая с постели, написала Асе смс-ку о том, что сегодня приду на занятия. Ответа пока не получила, потому что, точно знаю, что Ася сейчас начнёт переносить будильники на пять минут вперед, пока не окажется на грани проспать.

Сев в постели, я окинула комнату благодарным взглядом. Мне здесь было уютно. Настоящая девчачья комната, в которой полно розового и голубого, белая мебель, в отличие от моей с зелеными стенами и желтой мебелью. Просто постепенно моя комната из девчачьей превратилась в комнату швеи.

Я скинула с ног одеяло, прислушалась к звукам внутри квартиры и по шуму воды поняла, что Максим сейчас в душе.

Подойдя к своему рюкзаку, в который я накидала минимум вещей, я вынули из него джинсы и голубую кофту. Ту самую, которую для меня связала мама.

К горлу подступил ком, но вместе с ним на губах появилась и улыбка. Прижав кофту к груди, я подняла взгляд на потолок и мысленно поблагодарила маму за подарок, который она успела для меня сделать.

Я аккуратно положила кофту поверх одеяла на постели, разгладила мягкую ткань и попыталась унять слёзы. Сняв пижаму, я надела джинсы, носки, тонкий топ и поверх кофту небесно-голубого цвета, которая пахла мамой. Её теплом, заботой и любовью.

Будто она обняла меня, мягко и невесомо.

Я увидела себя в отражении зеркала на шкафу и мне понравилось то, что я увидела. Голубой цвет будто оживил меня. Глаза хоть и были сейчас на мокром месте, но вместе с тем в них читалась некая решительность, которую я на время потеряла.

Заправив постель, я вышла из комнаты. Максим всё ещё был в душе, поэтому я сразу пошла на кухню, чтобы приготовить нам завтрак.

Я обещала Максиму сырники. Даже тесто специально вчера вечером приготовила, чтобы утром с ним не возиться.

Поставив сковороду на плиту, я налила в неё масло и включила газ. Достала из холодильника миску с тестом и начала формировать сырники, не забыв перед этим собрать волосы на макушке.

Пока формировала сырники, окинула взглядом кухню и поняла, что банка с кофе пуста. Варить нечего. Придется пить чай из пакетиков.

Мысленно поставила себе галочку на то, чтобы купить после универа кофе. И сообщить ему о том, что я окончательно вернусь домой. Всё-таки, я пообещала себе и маме, что вернусь в норму, а это значит, что и домой.

Я разложила в сковороде первую партию сырников, приготовила блюда, на которое выложу их, и начала лепить вторую партию. В ванной затихла вода, через несколько секунд Максим вышел из душа я по шагам я поняла, что он направлялся в кухню. Наверное, на запах сырников, который уже начал себя проявлять.

Я постаралась выглядеть чуть веселее, чем я есть. Даже спину выпрямила, чтобы казаться выше и бодрее. Мол, я в норме!

Повернув голову на звук мужского бормотания, в котором угадывалась какая-то старая песня, я тут же забыла о том, что планировала транслировать. Не думая, я бросила кусок теста, который не успел стать в моих руках сырником, в татуированное тело. В голое татуированное тело, голова которого была скрыта полотенцем.

Я видела Максима без футболки. И на его торсе нет ни одной татуировки. У этого же человека из-за татуировок не было чистого участка кожи на торсе.

– Эй! – рявкнул тип в полотенце, а я не, позволяя ему опомниться, схватила деревянную лопаточку и приготовилась драться. Но когда тип убрал с головы полотенце, я сразу узнала в нём Лёшу, младшего брата Максима. Он тоже растерялся ничуть не меньше меня, спешно накрывая причинное место полотенцем. – Ты чё тут? – спросил он испуганно и с опаской глянул на лопаточку, зажатую в моём кулаке.

– Сырники… готовлю, - выронила я, чувствуя бешенное сердцебиение в груди. Для убедительности перевернула лопаточкой сырники, а не его печень, как планировала.

– Ну… молодец, - выронил парень, неуклюже переминаясь с ноги на ногу. – А бросаешься-то ими зачем?

– Жонглировала. Неудачно.

Кажется, я забыла, как моргать. Руки до сих потряхивало после пережитого стресса.

Пока мы с Лёшей шокировано смотрели друг на друга, в прихожей щелкнул замок. Через несколько секунд я услышала приближающиеся шаги и голос Максима, в котором явно читалась улыбка:

– Ты уже проснулась, Маш? А я за ко-фе… Какого хрена, Лёха?! – рявкнул Максим, очевидно, не ожидав встретить вместо моего лица голую задницу брата.