За воротами дымил большой завод
Шрифт:
Довольно быстро получила я письмо от папки. Родители считали, что Промплощадь – это адрес лаборатории, в которой я работаю, и поэтому мне лучше писать до востребования на Главпочтамт. А может, работа у меня на засекреченном предприятии – гадали они. И, конечно, переживали за меня, так как я уехала в самостоятельную жизнь с Южного Урала на Север, где мало фруктов и овощей, у меня слабое здоровье, и я буду на Севере постоянно болеть. А в нашем миасском огороде созрел большой урожай помидоров. Мы, дети, кто где, а есть эти помидоры некому.
От родителей из Миасса:
8 сентября 1962 г.
Промплощадь ИТР,
1,
«Здравствуй, Людмилушка!
Посылку помидор наладили, а почта её не приняла, так как до востребования не принимают овощи и фрукты. Сообщай какой-нибудь адрес. Помидор много, поспевают все, не знаем, куда с ними деваться, и есть некому. Хоть на базар иди. Женька всё ещё не приехал. В Магнитогорск к Георгию пути нет. У тебя адреса нет. Почему ты не сообщаешь адрес, где живёшь?
Генка учится в вечерней школе и работает лаборантом. С ним хлопот было порядком. Василий Маркович возражал, но потом согласился.
Теперь у нас всё в порядке. Готовимся копать картошку. Пиши, какие твои впечатления после знакомства с заводом без секретных деталей. Желаем тебе творческих успехов в твоей интересной работе и деловой дружбы в коллективе.
Всё, тороплюсь. До свидания. Папка. Узнай на своём Главпочтамте, возможно ли на твою лабораторию посылать посылки».
В Миассе с родителями жил младший сын Геннадий. Мы, старшие, уже оперились и вылетели из семейного гнезда. В то время для десятиклассников добавили ещё один класс – одиннадцатый, окончив который, Гена мог «загреметь» в армию. А он собирался поступать учиться в Новосибирский университет. Это решение он принял не без моего влияния. Созданный Новосибирский Академгородок был притягательным для многих молодых даже больше, чем Москва и Ленинград. Учился Гена неплохо, был увлечён физикой, побеждая на областных олимпиадах для школьников. Ну он и решил перейти учиться в вечернюю школу рабочей молодёжи (ШРМ), где не было добавленного одиннадцатого класса, и он мог сэкономить год до призыва в армию. Чтобы поступить в ШРМ, надо было устроиться на работу. Он стал работать лаборантом в кабинете физики в школе № 17. Помогал ему в этом мой учитель физики и классный руководитель Ми-хаил Николаевич Хлебников, но резко возражал директор школы Василий Маркович против перехода в школу рабочей молодёжи с ослабленной программой способного ученика…
Переписка с моими подружками наладилась, мы регулярно пишем друг другу, и я снова получила письмо из Златоуста от Ии в ответ на моё.
«25 сентября 1962 г.
Здравствуйте, милые мои тагильчане!
Люси, ты снова своим письмом перенесла меня в нашу 29-ю комнату, о которой никогда нельзя забыть. Ты такая умница, и мы вновь обгрохатывались над твоим письмом, стишками, песней. И, конечно, я рядом с Николаевым неподражаема, чистый оригинал».
Примечание: На конверте был снимок космонавта Николаева, недавно слетавшего в космос. А я сделала «коллаж», приклеив рядом с космонавтом Иину физиономию, вырезанную с её фотокарточки. В общем, как могла, подбадривала девчонок.
«Алёна,
Примечание: Ефим Григорьевич – это наш однокурсник Ефим Ковалёв. А в Тагиле за Алёной приударил парень моложе нас. Общество парней нам было настоятельно необходимо, чтобы ходить в кино или на стадион в выходные дни и вообще ездить в город из нашей нежилой заводской окраины.
«Девчонки, органики, что вы знаете относительно Валентины Азаровой? Мне, например, она не прислала ни одного письма. Что с ней? Да и Люся Тараканова тоже не пишет, но я читала её письмо у Нины. У неё всё в норме. Нина получила вашу телеграмму, но она ждёт от вас письма. Я ей дам ваш адрес тоже. Что слышно про жизнь Нинель Викторовны? Вы, наверное, забыли, что 25 сентября у неё день рождения. Я не знаю её адреса. Да и писать не очень склонна, но послала ей открытку с поздравлением на старый домашний адрес в Сысерти.
Аккуратно пишет Кичигина, но скучно».
Примечание: Свердловчанка Валя Азарова, химик-органик, тоже хотела ехать с нами в Нижний Тагил, но на пятом курсе она вышла замуж и ожидала ребёнка. Все университетские годы мы были вместе, а теперь она почему-то перестала общаться с нами.
Люся Тараканова, Нина Попкова, Нинель Семерикова – это всё наши сокурсницы-подруги. Кичигина – родственница Ии из Сысерти.
«Мы сейчас без денег, у нас уже долги, особенно у Алки, у Нины тоже в связи с днём рождения. Она там у себя в общежитии склеила 5 мужчин, самый симпатичный был Петенька с 1944 года рождения. Он упал на меня, что делать? С ним всё было порядочно, хорошо, приятно. Вина было слишком много, так что после попадания всего количества его в наши внутренности, вы можете себе представить дальнейший ход событий. Закусон мы сами готовили. Музыка была приличная. Кажется, нас даже кто-то фотографировал. Вид будет!»
Примечание: Ия несколько преувеличивает все наши похождения и пьянки. Девушки мы были все серьёзные, но подстраивались под обстоятельства нашей жизни в заводских общежитиях.
«Что было ужасным, так это то, что нам нужно было в 4-45 утра явиться на поезд и в 8 часов утра быть в данном виде на работе. Мы в понедельник с Алкой имели очень бледный вид, Алка ещё в техникуме читала как раз лекции студентам, а я в цехе засыпала на ходу.
Люси, ты до сих пор, вернее, снова хочешь встретить Валю?»
Примечание: Моё «кружение сердца» из-за несостоявшегося романа со студентом Свердловской консерватории Валей Анисимовым, начинающим талантливым оперным певцом с замечательным баритоном, завершилось. Я понимала, что мы с ним в разных ипостасях, будущего у нашего романа нет. Уехав в Тагил, я навсегда исключила его из своего сердца.
«У вас хоть там по телевизору свердловские передачи, а у нас в общежитии и телевизора нет, т.к. мы с одной стороны на горе, а с другой под горой. Говорят, что гора мешает, а может, просто не хотят телевизор для общежитских купить.