За все в ответе
Шрифт:
Б о к а р е в (поспешно соглашается). Отлично играл, отлично.
Мария с улыбкой покосилась на Бокарева.
Л и д и я С а м о й л о в н а. До свидания. (Подает руку Бокареву и, видя, что Мария не торопится проститься, нетерпеливо посматривает на нее.) Маша?
Б о к а р е в. Мария Сергеевна, а не пройтись ли нам немножко?
М а р и я. Да, Алексей Тихонович, в самом деле, давайте хоть
Л и д и я С а м о й л о в н а. Прощайте, Алексей Тихонович. (Уходит.)
Б о к а р е в (мальчишески озирается). Теперь тебя можно называть на «ты»?
М а р и я. Я только мамы боюсь.
Б о к а р е в (целует Марию). Здравствуй… Как я ожидал эту весну! Там, в Москве, каждый день, каждую минуту я думал: что с тобой, как ты тут… Это давало мне какие-то удивительные силенки. Я так много сделал за эту зиму…
М а р и я. А знаешь, я тоже очень хорошо, просто необыкновенно хорошо в эту зиму работала! Не знаю, как это казалось другим, ведь моя работа — незаметная, много ли толку, не сразу поймешь. Но работалось действительно хорошо в эту зиму. Видишь, какое совпадение?
Б о к а р е в. Серьезно?
М а р и я. Ну. (Утвердительно двинула подбородком.)
Б о к а р е в. Это твое «ну» — на все случаи жизни! (Ловит ее руку, обцеловывает.) Мозолистая ладошка.
М а р и я. Пойдем. (Уходят.)
Входит Л и д и я С а м о й л о в н а.
Л и д и я С а м о й л о в н а. Маша и Бокарев до рассвета бродили по берегу реки. А когда вышли к улице, ведущей в город, я встала со скамеечки у чужих ворот и двинулась им навстречу.
Появляются М а р и я и Б о к а р е в.
М а р и я. Мамочка!
Л и д и я С а м о й л о в н а. Скажите, какая неожиданность! (В хорошо поставленном голосе старой учительницы — деланное удивление.) А я вот, видите ли, тоже вышла прогуляться. Гуляю и гуляю, и дошла до самого конца города. Бессонница одолевает. (Обходит взглядом Бокарева, а встречаясь глазами с дочерью, многозначительно вздергивает брови.)
М а р и я. Тебе холодно, мама?
Л и д и я С а м о й л о в н а. Нет-нет.
Б о к а р е в. Позвольте, я накину вам на плечи свою куртку.
Л и д и я С а м о й л о в н а. Нет-нет, благодарю.
Мария обняла мать, укрыла ее плечи полой своего жакета.
Какой дорогой вы, Алексей Тихонович, обычно ходите домой? Я надеюсь, вы не испугаетесь добираться ночью по нашим улицам?
Б о к а р е в. Спасибо, я привык, я бываю в местах и поглуше. До свидания, Лидия Самойловна.
Л и д и
Б о к а р е в. Маша, до свидания.
М а р и я (отошла с ним на несколько шагов и, как бы извиняясь перед ним за мать, поцеловала). Звони мне, Алеша.
Б о к а р е в. Сегодня, попозже, когда ты будешь на работе. (Уходит.)
М а р и я. Сегодня? Да, ведь уже утро, мамочка, раннее-раннее… Доброе утро, окошечки!
Л и д и я С а м о й л о в н а (осуждающе покачивает головой). Разум ты потеряла, что ли, или тебе восемнадцать лет?
Слышится четкий стук каблуков, и появляется Т о м б а с о в.
Т о м б а с о в (увидев Марию, еще издали отдает честь). Здравия желаю, Мария Сергеевна.
М а р и я. Доброе утро, Геннадий Гаврилович.
Т о м б а с о в. Очень приятно. Обхожу караулы, а попросту — посты милицейские. (Тоном рапорта высшему начальству.) Ничего недозволенного сегодня ночью не произошло.
М а р и я. Вы уверены, товарищ майор, что не произошло ничего недозволенного?
Т о м б а с о в. А что, Мария Сергеевна?
М а р и я. Желаю вам полного спокойствия и никаких неожиданностей.
Т о м б а с о в. Всегда на зорьке просыпаетесь, Мария Сергеевна?
Л и д и я С а м о й л о в н а (поспешно объясняет, боясь, как бы дочь, в ее дурашливом настроении, не ляпнула чего-нибудь лишнего). Бессонница у меня, товарищ майор. Вот сама встала и дочку взбулгачила. Прогуливаемся.
Т о м б а с о в (берет под козырек). Всего вам доброго. (Уходит.)
Л и д и я С а м о й л о в н а. Вот видишь! (Провожает начальника милиции испуганным взглядом.)
М а р и я. Что, мама?
Л и д и я С а м о й л о в н а. Как — что? Представь, начальник милиции встретил бы тебя не со мной, а с тем археологом, Бокаревым.
М а р и я. И что же?
Л и д и я С а м о й л о в н а. А ты не стала бы скрывать. Знаю я тебя! Еще и поцеловала бы археолога при всей милиции.
М а р и я. Поцеловала бы.
Л и д и я С а м о й л о в н а. Вот-вот. Господи, да ты сошла с ума! Взглянула бы на себя.
М а р и я. Ну?
Л и д и я С а м о й л о в н а. Оставь наконец это свое «ну». Не вышибла с детства, так и присохло… Мария, у тебя глаза блуждают… Я ждала тебя на улице всю ночь. (Всхлипнула и закрыла лицо рукой.)
М а р и я. Мамочка! Милая ты моя… Вот почему ты так продрогла. (Снимает свой жакет, укрывает им плечи матери.) Ну зачем, зачем ты так?
Л и д и я С а м о й л о в н а. Чтобы проводить тебя домой.
М а р и я. Но я бы сама, мамочка, я бы сама пришла.