За все в ответе

Гельман Александр

Л и д и я С а м о й л о в н а. Сама, да, вместе с археологом. И здрасте пожалуйста — майор… Слушай, Маша, что же с тобой происходит? И… и что уж в этом Бокареве такого?

М а р и я. Не знаю… С ним интересно… Он побывал во многих странах и, когда рассказывает о своих раскопках…

Л и д и я С а м о й л о в н а (не слушает, хватает дочь за руку). Но он женат!..

М а р и я. Они с женой давно чужие.

Л и д и я С а м о й л о в н а. Нашла бы здешнего, ничем не связанного человека! Мало, что ли, здесь порядочных людей?

М а р и я. Много. А нашла его.

Л и д

и я С а м о й л о в н а. Маша, ты пойми: ты первое лицо в городе, в целом районе. Здесь никого нет выше тебя, никого.

М а р и я. Выше?

Л и д и я С а м о й л о в н а. Ты на посту. Всегда, каждую минуту. Ты посмотри на эти окна, посмотри! В каждом доме люди ждут от тебя совета, примера.

М а р и я. Но чем я подаю плохой пример?

Л и д и я С а м о й л о в н а. Местные кумушки скажут: Мария Одинцова разрушает здоровую семью.

М а р и я. Пускай говорят.

Л и д и я С а м о й л о в н а (тоном материнского приказа). Ты можешь встретиться с ним еще один раз, чтобы проститься. Я еще раз посторожу, хоть и всю ночь, как сегодня.

М а р и я. Спасибо, мама, я не собираюсь с ним прощаться.

М а р и я и Л и д и я С а м о й л о в н а уходят.

Появляется Д о б р о т и н.

Д о б р о т и н. Цель отодвигается сама, если не стремишься к ней со всей страстью… Дорога, дорога, дорога!.. Станцию надо пускать на год раньше, а не позже на год. Подумать только, все может испортить одна маленькая женщина. Фанатическая преданность родным местам. Скалой стала на пути, мраморной… Страшно сыплются дни! Что дни — минуты бьют в темя, словно капли воды в пытке… Рекомендации ученых! Благодарю покорно за быстрый ответ. Если бы я действовал по вашим инструкциям, господа ученые, я до-о-ол-го гладил бы гору. Гладил, но не взрывал… А почему я должен принимать эти рекомендации? Я их оспариваю. Дискуссионность — в духе времени! Я спорю и в то же время экспериментирую. Обыкновенный технический риск!

Возникает шум бурового станка.

Е г о р Д о б р о т и н входит, в рабочей спецовке.

Е г о р (увидел отца). Отец! Мы бурим мраморную скалу под усиленные взрывные заряды?

Д о б р о т и н. Откуда тебе известно, какие будут заряды?

Е г о р. Я не первый день бурю.

Д о б р о т и н. Бурить!.. А интересоваться будут те, кому положено.

Е г о р. Отец…

Д о б р о т и н. Вернулся — учить меня?!

Е г о р. Я уезжал, чтобы отвыкнуть от тебя.

Д о б р о т и н (схватил сына, подтянул близко к своему лицу, всмотрелся). Отвык… (Уходит.)

Е г о р. Я устал, я упал, нету сил у меня… (Непримиримо.) Если у меня их нет, у кого есть?

Заседание бюро райкома партии. Ведет М а р и я. Атмосфера заседания предельно накалена.

Д о б р о т и н (отчаянно защищается).

Это — технический риск! Обыкновенный эксперимент!

Т а р х о в. Кому нужен такой эксперимент? Хорошо, что вы не успели сделать ни одного взрыва. Вам успели помешать. Главный инженер стройки считает ваши действия авантюрой. Благодарите его и рабочих, которые остановили ваши варварские намерения.

М а р и я. Вы знаете, какой ущерб вы могли бы нанести государству? Электростанция бы этого не стоила. Миллиарды рублей.

Я б л о к о в (плотный, широченный, седые клочья волос). Здесь, я вижу, сегодня выступают густо… мне, Яблокову, негде упасть. Торопиться не люблю, но учту регламент. Анатолий Мартынович, почему вы не использовали рекомендацию ученых? Чтобы без порчи мраморной скалы. Оторвать от скалы аккуратно полоску вдоль реки…

Д о б р о т и н. Мы «гладили» бы гору. Понимаете, товарищ Яблоков? А нам нужна новая дорога, позарез! И взрывники пошли на риск, увеличили заряд.

Т а р х о в. Значит, варварство продуманное?

Я б л о к о в. Погоди, Тархов. Мы в своей бригаде строителей-монтажников на плотине взяли обязательство по экономии. Копейки, но экономим! А неужели ж руководитель стройки такой вертопрах, извините, что не хочет сберечь для страны мрамор на миллиарды рублей?! Значит, встает вопрос передо мной, как членом бюро райкома. Отвечаю — себе и вам: поверим товарищу Добротину, на преступление образованный человек не пойдет, если он не вредитель наших уважаемых тридцатых годов эпохи. (Садится.)

Д о б р о т и н. Вот наконец голос трезвого ума! Но кое-кто здесь рассуждает на элементарном уровне. А сейчас — век мысли, век техники.

М а р и я. Анатолий Мартынович, мы душу человеческую строим. А если — по-вашему, так и человека с хорошими задатками можно превратить в бездумного, раболепного исполнителя! Сегодня он послушно взорвет мрамор, а завтра будет жить по самой подлой формуле: мы люди темные, нам абы гроши да харчи хороши…

Д о б р о т и н. Мария Сергеевна, в вашем подходе к этому случаю я не вижу мудрости.

М а р и я. Мудрости уступок?.. Нельзя строить коммунизм по подряду.

Д о б р о т и н. Это как — по подряду?

М а р и я. Как в старину купцы-подрядчики. Лишь бы подряд выполнить, а кругом — хоть трава не расти.

Д о б р о т и н. Вот этого уж я не потерплю! Меня… коммуниста — с купцом в один узел! Не-ет!

Б е з в е р х а я. Разрешите слово? Одинцова занимается очернительством! (Бросила взгляд на Добротна.) Это Анатолий-то Мартынович — купец? Одинцова ставит под удар строительство ГЭС, а сама способствует возведению весьма сомнительных объектов.

Г о л о с а. Что за чушь?

— Голословные обвинения.

Б е з в е р х а я. Не голословные! В селе Юхонь, нашего района, недавно появилась новехонькая церковь. Не сама поднялась, как гриб-боровик. Построена из добротных материалов. Знал об этом райком? Не мог не знать!

М а р и я (смотрит на председателя райисполкома Матюшева, как-то вяло пригнувшегося к листочкам, разложенным на столе). Виктор Николаевич? Мы же вместе с вами ездили в Юхонь…

Матюшев молчит.