За закрытой дверью. Часть 1
Шрифт:
Время остановилось. Беата не могла отвести глаз от звезд, что усыпали небо призрачной пеленой – заполнили собой каждый миллиметр. Она четко видела границы звездного купола, иссиня-чёрное небо затягивало, словно черная дыра. От этого вида по телу побежали приятные мурашки, и сердце забилось медленнее, а дыхание свело. Как мы малы в сравнении с этими звездами, думала Беата. Она наблюдала за млечным путем, что расстелился по небу шелковым платком, ждала с замиранием сердца вновь упавшую звезду, и каждый раз загадывала одно и то же желание – быть с ним рядом всегда.
Марк повернулся лицом к Беате и нежно поцеловал холодную щеку. Его горячая рука скользнула
Беа заснула на его плече. Он чувствовал на своём теле её запах, родной, манящий.. Четыре утра, сна не было. Он уловил мысль, что мог бы лежать так целую вечность, наблюдая, как приподнимается при каждом вздохе её грудь, смотреть на пышные густые черные как крыло ворона длинные ресницы и алые губы, сомкнутые в строгую прямую линию.
Декабрь, 2016
Беата
Почему он так долго не берет трубку, черт. Шесть вечера, Марк, ты должен быть дома и взять трубку, черт бы тебя побрал. Я уже три часа не могла ему дозвониться, быть может, пустяк, но я знаю его уже давно, поэтому внутри меня всё сжималось и отдавало резкой болью в груди. Гудок. Ещё один. Пауза. Автоответчик. Черт, черт, черт! Мне хотелось со всей силы швырнуть этот долбаный телефон в стену, чтобы он разлетелся к чертовой матери на несколько сотен мелких осколков. Тупая боль превратилась в острый ноющий страх и, не выдержав, я разревелась в подушку. И что я делаю весь этот месяц не так? Только и делаю, что извиняюсь ни за что. Но как иначе? Мне захотелось закричать – любовь свела меня с ума. Хм, мне крышка – я не могу жить без него. Гудок. Ещё сто чертовых гудков. Паузы длиною в вечность. Холод, пробирающий изнутри, будто ледяная рука с силой сдавливает грудную клетку. Автоответчик. Гудок, гудок, гудок…
– Да? – я моментально выдохнула, услышав его голос. Он был зол, расстроен или не доволен – я не могла разобраться.
– Марк, всё нормально? – только не плач, только не плач, он ненавидит твои слёзы (тогда это показалось мне нормальным)
– Если бы ты не названивала мне по сто пятьдесят раз за эти три часа, то всё было бы идеально, – его голос прозвучал раздраженно, а в моей голове пронеслась четкая мысль: он видел, он знал, что я звонила – Марк специально игнорировал меня.
– Ты дома? – как же жалко прозвучал мой голос, унизительно жалко (но я не понимала этого тогда, до меня, до дурочки влюбленной, никак не доходило это в голову).
– Какая тебе разница? – каждое слово он произнес четко, с паузой, чтобы до меня, до идиотки, всё дошло сразу, но не тут то было.
– Дома?
– Да, Беата, я дома, – уже не Беа, можно было идти смело вешаться – глупая шуточка в моей голове прозвучала слишком серьезно.
– Ты приедешь ко мне вечером?
– Нет.
Долгое молчание в трубку, сквозь слёзы, запинаясь, я спросила:
– Почему?
– У меня ОЧЕНЬ МНОГО ДЕЛ, – нарочито громко произнес Марк и повесил трубку.
Я, не понимая, что происходит, сквозь неведомую мне пелену, с затуманенным разумом натянула осеннее тонкое кремовое пальто, тонкие перчатки из замши, сапоги, они, можно сказать, были летними, про носки я в принципе забыла, что они вообще существуют
Я неслась в своем кремовом осеннем пальто на автобусную остановку. Полулетние сапоги семенили (чтобы не поскользнуться) по хрустящему белому как облака снегу. Щеки горели. Успела. Мой автобус. Мне показалось, мы едем вечность – ужас какой! Моя! Я выскочила из автобуса и, о боже, я споткнулась на лестнице и полетела носом вниз в своём кремовом пальто, на котором красовалось два больших темных пятна грязи. Мне хотелось сгореть от стыда, черт, громко рассмеяться и заплакать. По щекам, думаю, от того же стыда, покатились горячие соленые слезы, оставляя за собой разводы. Как смешно, подумала я, устремив взгляд на черное небо. Ни одной звезд, только сумерки и улицы, освещенные слабым светом фонарей.
Его подъезд – машины нет. Звоню. Абонент недоступен. Я роюсь в кошельке, денег нет. По вспотевшему телу побежали неприятные колючие мурашки, а в горле пересохло. Ещё раз звоню – у меня закончились деньги! А ведь только вчера я собиралась пополнить баланс! Я сняла последнюю купюру с кредитки и закинула на телефон. Звоню – абонент не абонент. Пальцы на ногах жутко болели от холода, ветер предательски забирался под пальто, руки еле печатали текст: Я стою около твоего подъезда. Домой не поеду – нет денег. Пешком не дойду – каблуки. Прости.
Всего каких-то два с половиной часа и я увидела заворачивающий во двор серебристо-серый джип и его взгляд. Марк. Мне захотелось развернуться на триста шестьдесят градусов и убежать.
Октябрь, 2016
Капучино. Ароматный кофе, с корицей, цедрой апельсина и воздушными розовыми и белыми маршмеллоу, которые таяли во рту. Зерна были свежей помолки, только что привезенные из самой Кении, хотелось мне так думать. Именно тот напиток, который нужен для осеннего настроения. Без сахара. Только корица, бодрящий привкус апельсина и таящих во рту зефирок.
Беата держала в замерзших руках согревающий напиток. Она завернулась в любимое пальто и поправила разноцветный вязаный шарф. Кожаные перчатки цвета слоновой кости лежали рядом с элегантным миниатюрным лаковым рюкзачком черного цвета. Марк возился в машине. Сеанс начинался только через двадцать минут. Беата не захотела мёрзнуть на парковке, ожидая Марка, пока тот разберется с машиной – заметил очередную царапину. Ей захотелось выпить согревающий какао с зефиром и разноцветной посыпкой из картонного стаканчика любимой кофейни. Бонусом к любому напитку они подавали мини-тортик. Ей очень нравился наполеон и морковный торт. Там ещё продавали пончики – самые вкусные пончики в городе. Разноцветные – радужные, политые сладкой глазурью и украшенные посыпкой – шарики, сердечки, палочки, все они притягивали взгляды и заставляли невольно облизнуться. Внутри каждого пончика была начинка и, её именно в этом кафе было очень много. Она заполняла собой всё пространство внутри – черничная, клубничная, банановая, шоколадная, манго, сладкая мята, карамельная, ананасовая. Каждому вкусу соответствовал свой цвет глазури и посыпки. Нельзя было удержаться и не пройти мимо витрины, ничего не купив.