За закрытой дверью. Часть 1
Шрифт:
Декабрь, 2016
Напряженное молчание. Беата не выдержала.
– Марк, – она не могла сдержать слёз, – что случилось?
– Ничего, Беата, просто не надо меня выводить, – грубо бросил он.
– Марк, я не могу так, я не выдержу наших ссор. Чем, скажи мне на милость, я вывожу тебя?
– Мы не ссорились, – голос был твердым, решительным.
– Ты что, издеваешься? – она вскинула бровь и в ужасе посмотрела на него. Слезы покатились градом по её щекам, кожу неприятно жгло и пощипывало, она чувствовала разраставшееся напряжение в груди – я простояла на морозе больше трех часов, ты не отвечал на звонки, не
– Беата, успокойся, мы не ссорились. Если я не отвечаю, не нужно устраивать панику и сломя голову тащиться черт знает куда. Ты меня всего извела, мне пришлось бросить свои дела и мчаться к тебе, стоящий в этом чертовом пальто у подъезда почти ночью! Ты соображаешь, что ты творишь вообще! – он на неё кричал, впервые за год он поднял на неё голос,– почему ты не могла сегодня остаться дома с родителями, как и хотела! – это был не вопрос, скорее колкий упрёк.
Ей показалось, что сейчас она провалится в кресло и от неё ничего не останется. Да что же такое происходит – голова шла кругом. Беата впервые за долгое время отношений почувствовала, что ей страшно. Она поймала себя на мысли, что привязалась к Марку. Что-то внутри изменилось, но что, понять она не могла. Её внутренний стержень надломился и, по всему стеблю разошлись в разные сторону зияющие трещинки.
До дома всю дорогу они ехали молча. Беата была расстроенной, ей не хотелось есть, не хотелось спать – ей не хотелось жить. Она прошла в гостиную, уставшая, замерзшая. Рядом носился кругами Марсик, Симба забрался к ней на руки и теплой мягкой мордочкой уткнулся в холодные ладони. Беата с нежностью посмотрела на кота. Она слышала шаги Марка, которые гулким эхом отдавались внутри её груди. В горле застрял комок. Как бы ей хотелось сейчас быть рядом с ним, взять его за руку и прижаться к теплой родной груди. Она заплакала. Заплакала от бессилия, от того, что потеряла его. Быть может, не сейчас, но в глубине своего подсознания она понимала, что это будет не последняя их ссора. Беата попыталась прийти в себя, ведь больше Марк не желал видеть её слёз.
Декабрь, 2012
Беата взяла себя в руки. Она не понимала, как это получилось, но слезы на её щеках высохли, а в голове раздался отчетливый решительный клич: «ты должна быть сильной для неё, Беа». Она опустилась перед мамой на колени и взяла её лицо в свои ладони, утерла соленые дорожки на щеках и посмотрела в её родные светлые глаза.
– Мам, скажи мне, что случилось, может быть, я могу чем-то помочь?
– Ничем здесь нельзя помочь, – она дрожала, её всю пробирала мелкая дрожь.
Беата вскипятила воду и заварила чай с ромашкой, она добавила мяты и мелиссы в надежде хоть как-то успокоить расстроенную мать. В аптечке завалялся пустырник в каплях и, она вывалила его в чай. Беа протянула кружку маме и заставила выпить содержимое. Прошло около получаса, пока Беата успокаивала её, тихонько поглаживая сухие волосы и хрупкую спину. Через серый свитер она увидела торчащий позвоночник – она иссыхала на глазах.
– Я должна много денег, Беа, – она смотрела сквозь дочь, ей не хотелось смотреть той в глаза, она сгорала со стыда, её съедала злость на саму себя и обида на всех вокруг,– мне так стыдно перед тобой, Беа, прости меня, но я сдаюсь. Я больше не могу носить это всё в тебе, прошу, выслушай меня.
– Мам, перестань, не плачь, конечно же, я выслушаю
– Я боюсь, Беа. Только ничего не говори отцу, он этого не выдержит. Если он узнает, что под старость лет у него ничего не осталось, его сердце не выдержит.
– Мы же не можем держать его в неведенье?
– Должны, Беа, мы должны держать происходящее в секрете, – всхлипывая, сказала она – ничего не говори отцу. Я знаю, это тяжело, прости меня, родная. Я не смогу сказать ему и не ты должна это говорить, – она продолжала хлюпать точно маленький ребёнок, вытирая рукой мокрый нос.
– Хорошо. Мам, я знаю, что мы справимся, я знаю совершенно точно, что у меня всё получится с издательством, я тебе обещаю.
– Я знаю, милая, знаю, – она потихоньку начинала приходить в себя, видя уверенность своей дочери, которая смело столкнулась лицом к лицом с нахлынувшими на них водопадом проблемами.
– Как же твоя работа в страховой компании? – тихо спросила Беа.
– Я уже несколько месяцев там не работаю, Беа. Если честно, не скажу тебе конкретно, когда меня сократили, я уже сбилась со счёта.
– Откуда у нас вообще есть деньги тогда?
– Я работаю, – мать Беата опустила глаза вниз, – на бирже, делаю ставки, заключаю сделки. Я зарабатываю много, но стоит сделать один неверный шаг, и я теряю почти всё и начинаю заново. У меня нет времени, чтобы осторожничать, Беа. Каждый месяц нужно платить десять тысяч долларов, иначе я потеряю папин музей.
– Мам, зачем ты платишь за музей? Это наша собственность.
– Понимаешь, – она нервно теребила край кофты, – мне срочно нужны были деньги, я заложила музей. Мне пришлось подделать документы, Беа, это долгая история.
– Что же, – Беа вздохнула, пока что ей было тяжело оценить ситуацию здраво, – я не думаю, что мне важно знать все детали происходящего. Мам, посмотри на меня, – для неё самой стало неожиданностью, с какой уверенностью она произнесла эти слова, – я сделаю всё, что смогу и даже больше, но я вытащу нас из этой дыры. Ты самая лучшая мама на свете, каждый совершает ошибки, никто не застрахован от неудач, поверь мне. Я сделаю всё, что потребуется, обещаю, – она встала на колени перед мамой, взяла её лицо в свои ладони и, посмотрев в глаза, тихо повторила, – мы справимся, мам, обещаю.
***
Беата нашла один из возможных выходов – стала писать статьи для интернет-журналов и, в свободное от учебы время проводила за ноутбуком. Ей это нравилось и приносило хороший доход, потому как работала она очень много, усердно и упорно. Спать ей удавалось по два-три часа. Она не уставала и не жаловалась, с охотой отдавала все деньги маме на продукты, квартплату и немного откладывала на сберегательный счёт, держалась для отца и для всех вокруг, никому не показывая свою боль. Она видела, как с каждым днём мама угасала на глазах словно свеча. И Беата всеми усилиями собирала её каждый день вновь по кусочкам, не замечая того, как сама она распадается, и собрать её некому. Она жила целью устроиться в любой журнал, получить свою колонку, а затем открыть собственное издательство. Каждый день эта цель вдохновляла её – она светилась точно маятник для корабля, попавшего в страшную бурю. Казалось, что вот-вот корма треснет и разойдется и ничего уже не спасет утопающих, но в самый последний момент маятник загорался ярче, а буря становилась смиреннее.
Конец ознакомительного фрагмента.