Забава Путятична и змей Горыныч

Фидянина-Зубкова Инна

Ах, веселье – не заселье,

а надо бы и честь знать:

через год-другой устал Добрыня отдыхать;

свистнул старичка, но тот пропал куда-то.

Поплёлся богатырь один к мохнатым:

просить помощи свернуть ту гору.

«Нам работёнка эта впору!» —

закивали медведи башками

и маленькими шажками

за Добрынюшкой в путь отправились.

А Горынычу это не нравилось

(он следил за героем

с небес,

у него в помощниках Бес).

Бес шепнул: «Помогу тебе, змей,

ты сперва косолапых убей!»

«Да как же я их сгублю?

Богатырь отрубит мне башку.»

«А ты дождись их привала:

толстоногие за морошкой отвалят,

в овраге ты их и спали,

лишь бы не шли дожди.»

Глава 8. Добрыня и медведи спасают Забаву Путятичну

А потапычи с Добрыней идут,

безобразно колядки ревут —

прошлую жизнь поминают.

Былинный им в отместку байки бает.

Даже Сивка бурчит: «Надоели,

лучше б народную спели!»

Ну вот и устали в дороге,

надо б сесть, поесть, поспать немного.

Лошадь щиплет мураву; былинный крячет:

уток подстрелил – наестся, значит;

медведи в лес полезли за морошкой.

Ну так вот, Никитич работает ложкой,

мишки ягодку рвут,

а Горыныча крылья несут

на косолапых прямо.

Но учуял наш конь упрямый

дух силы нечистой,

тормошит хозяина: «Быстро

хватай меч булатен и к друже,

ты им срочно нужен!»

– Что случилось? «Горыныч летит.»

– Ах ты, глист паразит! —

богатырь ругается,

на Сивку родную взбирается

и к медведям скачет,

меч булатен пляшет

в руках аршинных.

/Ну что, былинный,

последний бой впереди.

А как победишь, так гляди

где ворог, где враг притаился.

«Лишь бы воин не обленился,» —

на ветке прокаркает ворон./

Ай, на змея летит наш воин

и с размаху все головы рубит.

/A кто зло всё на свете погубит,

тот и хитру природу обманет —

сам злыднем станет.

Ай нет, пошутила./

Добрыня уселся красивый

на пень замшелый -

устал, наверно.

А мишки спасителя хвалят,

сок из морошки давят,

угощают им казака

да поют: «Оп ля-ля!»

Сивка аж слушать устала,

к поляночке сочной припала,

и фыркнула: «Ух надоели,

шли б они за ёлки, ели!»

Денька три

отдохнули и в путь —

скалу надо скорее свернуть,

там Забава Путятична плачет,

обручально колечко прячет:

мужа милого вспоминает,

дитятко ждёт. (От кого? Да чёрт его знает!)

Ну вот и гора Сорочинска,

слышно как стонет дивчинка.

Мишки косолапые,

отодвинув лапами

ту скалу увесисту,

дух чуть не повесили

на ближайши ёлки, ели.

Но вернули дух – успели,

да сказали строго:

«Поживём ещё немного!» —

и пошли в Саратов плясом.

– Тьфу на этих свистоплясов! —

матюкнулся вслед Добрыня

и полез в пещеру. Вынул

он оттуда Забаву,

посадил на коня и вдарил

с ней до самого Кремля.

Оп ля-ля!

Что же было дальше?

Николай рыдал, как мальчик.

А царский трон трещал по швам —

мир наследника ждал:

– Кого родит царица?

Гадали даже птицы:

«Змея, лебедя, дитя?»

(Эту правду знаю я,

но не скажу, однако.)

А во дворце шумела драка

на пиру весёлом.

В глазах ведь каждый – ворог

у богатыря

с опохмелия!

Эпилог

Ай люли, ай люли,

зачем, медведи, вы пошли

туда, куда вас тянет?

Всё равно мужик обманет —

напоит и повяжет,

играть да петь обяжет:

«Ой люли, ой люли,

кому б мы бошку не снесли,

а за морем всё худо —

ходят там верблюды

с огроменным горбом.

Вот с таким и мы помрём!»

–

И ещё несколько маленьких былин про богатырей

–

Богатырь незнамо куда деться, я писатель и ненужность какая-то

Направо – лес, налево – дол,

рядом серый волк прошёл.

Промахнулась стрела —

угодила в зад оленя,

а рога на тебя – мигренью.

Плюнул, устал, до хаты поплёлся.

Лес стоит – не шелохнётся:

берёза шуршит и осина,

леший куда-то сгинул.

А дома ждёт домовой —

кашу варит, и как постовой,

в окно выставился и смотрит.

«Не хочу идти домой,

пусть нечисть сдохнет!» —

развернулся богатырь и в горы!

А под горами ссоры

птиц и зверья лесного.