Забава Путятична и змей Горыныч
Шрифт:
И дочка княжна помолвлена
за купца непростого,
а за Тугарина-змея плохого.
Князю ой как эта женитьба не нравится!
Ведь Тугарин-змей всё время буянится:
то деревню какую спалит,
то Ростов по бокам подпалит.
Даже войско его боится,
он на зверя похож и бриться
сроду не собирается.
Дочка княжья слезой умывается.
Пока пир почёстный гудел,
да плов Добрынюшка ел,
припёрся Тугарин на праздник,
сел
Что-то Добрыню сие разозлило:
– Некрасиво так есть, некрасиво!
Отрыгнул на него Тугарин
и промеж ноженек богатырешке вдарил.
Никитич согнулся разочек,
разогнулся, разобиделся очень,
схватил змея и вертеть!
Повертел, покрутил и позволил лететь
до самого Киева-града,
до богатырской заставы, там рады
будут новой забаве бабы —
поляницы удалые (они у нас незамужние,
вам случайно не нужные?)
Как Добрынюшка змея закинул,
так проклятый век сразу сгинул.
Разгулялся ростовский люд:
«Где тут плов за так раздают?»
Князь на Добрыню Никитича не нарадуется,
сватает ему дочку свою. Тот отказывается:
– Мне б до заставы родной добраться,
богатырям помочь драться! —
говорит Добрынюшка князю,
а сам задом, задом
и бегом до Киева-града!
«Не женился чего? Такая награда!» —
друзья к Добрыне пристали.
– Э, вы невесту ту не видали:
она масенькая, с мой мизинчик.
Не влезть мне в её «магазинчик»!
* * *
Да, богатыри – это не люди!
Но о срамном мы писать не будем.
Не бывать богатырям бобылям
Не бывать богатырю без воли.
Да что ты смотришь в это поле?
Али рожь не красна,
аль весна не мила,
иль не семеро по лавкам,
то ли не при родах Клавка?
Ай и рожь золотится,
ай весна серебрится,
да и семеро по лавкам сидят.
Нарожает Клавка семерых ещё ребят!
А как ребята подрастут,
пойдут в богатыри —
час ищи их, два ищи и три ищи:
на какой заставе сидят,
во какое чисто поле глядят?
То ли рожь им больше не красна,
ой ли милая весна им не мила?
Может, семеро по лавкам да люли?
Уж лучше так,
чем страшны, сильны бобыли.
Никто не откликается
«Гой еси!» – никто не откликается.
И кажись, уже смеркается.
«Гой
Враг, зараза, где ж он прячется?
Ты, кобыла, не думай, что тихо.
Всё одно – кругом сплошное лихо.
И что мир вокруг, ты не решай сумбурно.
Сама знаешь, люд в округе буйный!
Глянь, окрест и до крест —
крест, крест, крест…
И крестов понатыкана тьма!
Нет, не схожу я с ума,
я на татара обижен —
друже лежит недвижен,
другой друже, третий…
А по полю гуляют эти!
Вот ты, Сивка, дура дурой
с раздобревшей от сена фигурой!
А вдруг, скакать и скакать?
Магола тебе не догнать!
«Ты и сам разжирел, детина!» —
вздохнула кобыла. И в спину
подул богатырский ветер.
«Гой еси! Есть кто на свете?» —
все овраги перепрыгали.
Вражий род не курлыкает.
«Гой еси!» – поскакали.
Мужики нас догнали
и спросили строго:
– Как рубежи?
«Да как у бога
за пазухой – вроде тихо,
только слышно, как бродит лихо
по бескрайним равнинам.»
– У, богатырь, ты точно былинный —
беспокойный, как сама природа.
«И то верно, она ж наплодила уродов!»
* * *
Вот и бегай теперь —
ищи бел свет, добрую зиму.
«Гой еси!» – я камень в мир ваш кину.
Скачи, витязь
Скачи, витязь, от мытарств!
Скачи от бед на обед.
Скачи, пока конь не дрогнул.
И чего же ты там припомнил:
о царевне-королевне задумался,
о жене, о дожде? Не думал ты,
что дорога к дому так коротка!
Скачи, потому что устала рука
меч булатный держать,
устала губа клич бросать.
Для губы твоей каша наварена
не царевной – простою Варварою:
вар, вар, вар, Варвара кашу варила,
витязя любила,
любила красивого,
самого милого!
А как звать его, величать – забыла.
*
Щас вернётся к тебе милый,
память то и подправит.
А после полмира
от зла, напасти избавит!
Буян и бой
На буяна и боя не надо:
ему по полю шастать – награда!