Забери меня с собой
Шрифт:
– Вот, решили тебя встретить, – и посмотрел на Катю с улыбкой, ну просто отец родной.
– Я рада, мои дорогие! – Мама тоже улыбнулась, поцеловала его, потом Катю.
– Знаешь, Катя интересуется добавками, – сказал он, беря маму под руку.
– Правда? –
– Очень может быть, – пробасил Николай Петрович и сверху вниз посмотрел на Катю. – Думаю, Катерина, тебе нужно включаться в мою работу. Вдруг это твое? – И он увлек маму вперед.
Идя позади них, Катя думала о том, что вот сейчас они придут домой и она все расскажет маме. Все! Она смотрела на вальяжно шагающего Николая Петровича, выворачивающего носки ботинок наружу, на семенящую рядом маму, прильнувшую головой к его плечу, и вдруг поняла, что мама ей не поверит. Как обычно. Еще и накричит.
– Катерина, ты где? – обернулась мама, на лице счастливая улыбка. – Не отставай!
Она не отставала, а если честно, будь ее воля, вообще не пошла бы домой. Да и разве это дом? Дом – это особое место, где хорошо, куда хочется возвращаться, а эта квартира – вовсе не дом, хоть она и своя. Странно, в гарнизонах все квартиры были чужие, но в них было уютно, потому что там был папа. Он разговаривал с Катей, стихи читал – он очень любил стихи, знал их наизусть много-премного. Папа был особенный, и Катя никак не могла понять, за что мама любит Николая Петровича, ведь он на редкость неприятный человек, мерзавец, каких мало. Катя это поняла с первой минуты, потому
– Николай Петрович необыкновенный, он не пьет.
Да разве это достоинство? Лучше бы он пил, думала Катя, приближаясь к подъезду и ничего, кроме ледяной злости, не чувствуя. Вот сейчас мама накроет на стол, они сядут ужинать, включат телевизор, будут растягивать губы в улыбке, согласно кивать, пялиться в ящик, и никакой радости от ужина втроем не будет, потому что они чужие люди, волею случая оказавшиеся в одном помещении. Раньше в их семье был очаг, в который хотелось подбрасывать поленья доброты, любви, радости, а теперь очага этого не было, остался один лишь пепел. Кто в этом виноват? Как это исправить? Почему в семье не сложились нормальные отношения? Почему ко дню ее рождения Анна Ивановна не то что подарка не пришлет, но даже поздравительной открытки? Ответа на эти вопросы не было. И не будет.
Катя не заметила, как вошла в подъезд.
– Я почту посмотрю, на лифте не поеду, – сказала она и побежала на площадку между первым и вторым этажом.
– А я тоже пройдусь! – воскликнул Николай Петрович. – Катя, давай наперегонки!
Но он и не думал ее обгонять. Как только двери лифта за мамой захлопнулись, он схватил Катю за волосы, запрокинул ей голову и прошипел, брызгая в лицо слюной:
Конец ознакомительного фрагмента.