Забудь обо мне
Шрифт:
— Полагаю, — делаю вид, что очень рада снова выглядеть круглой дурой, — нам понадобится много чая.
И даже если маленькая здравомыслящая часть меня понимает, что Юлиана, скорее всего, действительно не враг мне и старается быть профессионалом, я бы предпочла просто избавиться от нее. Лишь бы появился повод видеться с Бармаглотом хотя бы формально.
Глава восемьдесят девятая: Сумасшедшая
Я не люблю август за то, что он приходит как-то внезапно, когда я не успела понять, что лето
В первых числах августа мы, наконец, открываем кондитерскую, на которой висит красивая табличка в виде пышного дымящегося пончика, поверх которого «шоколадным» неоном написано: «Пряник». Название придумал Бармаглот, тогда оно показалось мне слишком простым, без изюма. Кто пойдет в кондитерскую, которая проста даже в названии? Но в итоге все это выглядит очень мило и по-домашнему. И идея Юлианы сбавить пафос в духе «старой французской кондитерской, где заказывал пирожные сам Людовик Четырнадцатый», неожиданно, оказывается очень работоспособной. Мы немного пересматриваем меню, добавляем простых и всем понятных сладостей — пончики, кексы, рогалики и классические мини-торты, оставляем интересные воздушные печенья и добавляем пару моих личных рецептов, «от шефа».
В день открытия приезжают родители, а вместе с ними — толпа маминых подружек с детьми и внуками.
Много посетителей идут с рекламными флайерами, за обещанным эклером с лавандовым кремом. Но в итоге прилавки и запасы в холодильниках пустеют еще до полудня. Так что приходится снять красивый нарядный передник, в котором я позирую для рекламного ролика, чтобы вместе с парой помощниц взяться за дело.
Выдыхаем и разгибаем спины только после семи, когда официально закрываем кондитерскую и первый рабочий день.
Юлиана вручает мне букет цветов и охапку воздушных шариков.
Я очень стараюсь сделать вид, что не ищу среди роз записку от Бармаглота, но получается плохо, потому что Юлиана откашливается и говорит, как будто даже извиняясь:
— Это… просто от меня. Хотела, чтобы вы знали, что работать с вами было приятно и интересно.
— Даже когда я обещала испортить вам прическу? — вспоминаю тот ужасный случай, за который мне хватило ума и мудрости извиниться.
Юлиана хихикает и напоминает, что ее волосы всегда к моим услугам, если нужно будет сбросить пар.
Я оглядываюсь на кондитерскую, из которой как раз выходят последние работники и, поддавшись инстинкту, спрашиваю:
— Может, выпьем шампанского по случаю? Я угощаю — у нас сегодня хорошая касса. — Морщу нос, осознавая, как глупо и смешно это звучит, и на всякий случай поясняю: — Всю жизнь хотела это сказать.
Юлиана пожимает плечами и согласно кивает.
В маленьком ресторане в паре кварталов ниже уютно пусто — и мы выбираем самый удобный стол около окна.
Я заказываю бутылку игристого «Просекко», фрукты и сыр.
Пьем, сначала просто разговаривая о всякой ерунде, в основном вспоминая все казусы, которыми было наполнено наше сотрудничество.
Слово за слово, пару раз всплывает имя Бармаглота.
Я
Но с Бармаглотом она определенно поддерживала тесную связь.
И мне приходилось бить себя по рукам, чтобы не спросить, как он и не спрашивает ли обо мне.
Но сегодня, после стресса и игристого вина язык развязывается.
— Он с кем-то встречается? — спрашиваю в лоб, когда Юлиана заканчивает рассказывать об одной своей клиентке, чьим проектом она занималась до меня.
— Марк Игоревич? — сразу догадывается она.
— Угу. Мой… бывший Бармаглот.
Звучит так, что хочется повернуть время вспять хотя бы на минуту и запретить себе говорить о нем как о бывшем. Потому что теперь это звучит слишком реально, чтобы и дальше делать вид, будто мы просто поссорились.
Юлиана явно сконфужена моим вопросом.
Стучит красивым ногтем мизинца по ножке бокала и после небольшой внутренней борьбы отвечает:
— Да, у него есть женщина. Видела их пару раз вместе.
— Спасибо, — искренне благодарю. Было бы куда хуже, если бы она стала юлить и делать вид, что не в курсе. Да и не верю я в благородную ложь. — Как думаешь, это — серьезно?
Мы были на «вы» весь период нашего сотрудничества, и я благодарна Юлиане, что она не дала мне перейти порог, иначе рано или поздно меня бы занесло. А так в голове всегда торчала мысль, что мы — партнеры, и либо я ценю все, что она делает и как со мной возится, либо остаюсь один на один с кучей вещей, в которых ни черта не понимаю.
Но сейчас мы официально больше не в связке, а я, окончательно отодвинувшись от всех подруг, просто рада общению с человеком, который точно не стал бы играть за моей спиной. Хотя бы потому, что она — не моя лучшая подруга.
— Я правда не знаю, — извиняется Юлиана.
— И он ни разу… — сглатываю страх и неприятное предчувствие, — … не спрашивал обо мне?
Она отрицательно качает головой.
Я столько раз воображала, как спрошу ее об этом и столько раз уговаривала себя не реагировать слишком сильно, если окажется, что Бармаглот успел жениться или съехаться с кем-нибудь — он никогда не был одинок, даже когда был женат. А теперь, лишившись всех оков и одной ненормальной девчонки, наверняка с головой окунулся в мир доступных и на все готовых женщин.
Возможно, какая-то из них могла бы даже искренне в него влюбиться.
Но лучше нет, нет, нет…
— Алиса, послушай… — Юлиана неожиданно протягивает руку и сжимает мои пальцы в очень искреннем жесте поддержки. — Иногда должно пройти время, чтобы… во всем разобраться. Когда чувства на пике, все кажется трагедией и концом жизни, но поверь, это не так. Некоторые вещи видны лишь с расстояния в месяцы. Иногда даже годы. А иногда — всей жизни.
— Не уверена, что готова быть без него всю жизнь, — грустно улыбаюсь и предательски шмыгаю носом.