Забыть Миссанрею

Романова Галина Львовна

— Так-так. И что ты натворил? Нарушил закон?

Парень замолчал, отводя взгляд. И, когда Рой уже почти уверился в том, что ответа не добьется, прозвучало сдавленное:

— Да.

Рой выругался. Только преступника ему в отряде не хватало.

— Рассказывай, — потребовал он.

— А может, не надо? — Айвен смотрел глазами побитой собаки. Лейе даже захотелось вмешаться и попросить, чтобы его оставили в покое. Но любопытство оказалось сильнее. С Айвеном в самом деле было что-то не так, еще там, в Академии. А что, если…

— Нет, рассказывай, раз начал, — потребовал командир. — Если ты чего-нибудь натворил, надо разобраться. Ты воюешь

за империю. Ты — ее солдат. Солдаты империи должны быть безупречны, как и дела, за которые мы проливаем кровь. Если у обывателя возникнут сомнения в чистоте наших рядов, он просто не станет нам доверять, понимаешь?

Айвен кивнул. У него был такой несчастный и вместе с тем отчаянный вид, что Рою поневоле стало его жалко. Но он был командиром и не имел права оставить это дело просто так.

— Ну, в чем дело? Тебя разыскивает Интергалакпол? Но как, в таком случае, тебя допустили до поступления в Академию? Там же досье проверяют от и до, вплоть до биографии дедов-прадедов. И вдруг…

— Уверяю, что я никого не убил, не ограбил, не изна… — Айвен запнулся. Его смуглые щеки покрыл слабый румянец. — В общем, по законам Вангеи я чист. Но мне все равно нельзя возвращаться туда, где я уже однажды был.

— Почему?

Айвен задержал дыхание.

— Только поклянитесь, что никому не скажете, — попросил он. — Это тайна… моя тайна, и я не хочу, чтобы о ней было кому-то известно. Я никому не хотел говорить… это… это опасно.

— Позволь уж мне судить, что опасно, а что нет. Говори. — приказал Рой. — Мы один отряд, у нас не должно быть друг от друга тайн.

— Правильно. — неожиданно поддержал его Джон Пейн. — Почти два года вместе, а таится… Живо выкладывай, что там у тебя за тайны. Тут все свои.

Айвен глубоко вздохнул.

— Когда мы были в увольнительном… последнем увольнительном перед отправкой сюда… — заговорил он, глядя в пол и с трудом выталкивая из себя слова, — мы были в городе. И там мы видели… то есть, нас видели туристки. Они прилетели с планеты Миссанрея.

Лейа, внимательно слушавшая вместе с другими, придвинулась ближе. Так уж получилось, что в тот момент она стояла ближе вех к Айвену. Кажется, она как раз рассказывала историю трех кораблей, которые прибыли на планету много веков назад. Один корабль назывался «Айвенго», это название с течением времени трансформировалось в «Вангею». Девушка тогда еще обратила внимание, что «Айвен Гор» созвучно с «Айвенго».

— Три туристки, — уточнила она. — Я помню. Ты тогда так быстро убежал…

В толпе слушателей раздались понимающие смешки. Про планету Миссанрея в секторе кое-что было известно, несмотря на ореол секретности. Там царил самый махровый матриархат. Планетой правили женщины. Только женщины имели право на власть, на владение собственностью, на свободу перемещений, даже на право голоса. Мужчины Миссанреи поголовно были низведены до положения рабов. Они не имели права владеть собственностью, за исключением той, которую получили в дар или наследство от жены. Они не принимали участия в управлении страной. Они были ограничены в перемещении, у них были отняты многие права, даже такие на первый взгляд мелкие и незначительные, как право передать свою фамилию ребенку и выбрать профессию. Среди инопланетян верили, что миссанрийки охотятся за инопланетными мужчинами, чтобы заполучить их в рабство, что они исключительно жестоки и грубы. Мировое сообщество терпело планету махрового матриархата по одной простой причине — несколько министров императора и наместник сектора имели с Миссанреей

торгово-посреднические дела. Дело в том, что только на этой планете было месторождение так называемых псиалзов*, чьи уникальные свойства до сих пор не были как следует изучены.

— И ты боялся, что эти туристки тебя похитят? — усмехнулся Рой. — Расслабься. Прошло уже больше двух месяцев. У них наверняка закончилась виза или что-то в этом роде. Они уже давно вернулись к себе…

— Нет, — отрезал Айвен. — Они не вернулись… не могут вернуться без меня. Они меня искали. И нашли.

— Но даже если это так, если эти миссанрийки прибыли специально, чтобы поохотиться за тобой, у них должна быть уважительная причина, чтобы преследовать гражданина империи на чужой для них планете. Это политическое дело, как-никак.

Айвен посмотрел на своего командира. На знаменитого Роя Линка, про которого среди «звездных котов» ходили легенды. О нем много говорилось, и, как выяснилось, все эти слухи были правдивы. Айвен не долго знал Роя — каких-то несколько недель — но то, что успел увидеть и услышать своими глазами, подтверждало это. А это значит, что он…

А, ладно. В конце концов, однажды это должно было случиться. И лучше уж сейчас, чем неизвестно, когда.

— Это… у них есть причина, — он был спокоен, и это спокойствие напрягало и раздражало больше, чем если бы он закатил истерику. — Одна из них — моя жена.

— Так ты, — Рой потянулся себя ущипнуть, — миссанриец?

Слово было сказано, и прозвучало громом среди ясного неба, пролегло незримой чертой, отделяя Айвена Гора от остальных. «Звездные коты», как на диковинку, уставились на парня, который, оказывается, прибыл к ним из самой закрытой планеты сектора. Вот он стоял перед ними, один из тех мужчин, про которых говорили, что они готовы лизать ноги своим женам и плакать от удовольствия.

— Настоящий?

— Да…

— Тогда ты…

Рой помотал головой, словно опять его контузило. Мысли никак не желали укладываться в голове.

— Как же ты… выбрался?

Как? Сам не понял.

План созрел постепенно, из складывающейся привычки. Из необходимости притворяться. Чего стоило немного по-иному сыграть свою роль, просто иначе начать относиться к своим обязанностям? Поставить себе цель… Жена была убеждена, что мужчины прямолинейны, у них в голове за один раз может появиться только одна мысль, и эта мысль сиюминутна — поесть, поспать, заняться сексом. Что ж, вот отличный повод ее переубедить.

Он стал улыбаться при встрече с нею. Сперва осторожно, уголком рта, словно стесняясь своих чувств. Потом улыбка начала становиться все шире и шире. Он уже рвался ей навстречу, пробовал заговаривать, пытался задержать жену на пороге, когда она уходила, иногда осторожно, как бы случайно неумело касался ее руки. И она постепенно начала улыбаться ему в ответ. И уже как-то раз задержалась за ужином, спросила, как прошел его день.

— Дурачок, — ответила, когда Ренн пожаловался на скуку и одиночество. — Это для твоего же блага. Ты пока еще не привык. Тебе пока рано выходить из дома. Я тебя выпущу, но когда ты будешь готов.

— А когда я буду готов? — поинтересовался он.

— Я сама решу, когда.

Однажды она пришла домой не одна.

Случилось это, когда Ренну уже было дозволено ходить по квартире. Правда, не по всей. Многие комнаты жена держала запертыми, открыв доступ только на кухню, в уборную и маленькую комнатку, которая была предназначена для него. Всего там было семь комнат, и в четыре доступ был запрещен.