Забытая Чечня: страницы из военных блокнотов
Шрифт:
От этой поездки осталась только горечь от бесполезных переговоров с Махашевым.
В конце концов я сказал Славе, что ждать больше не имеет смысла, я улетаю в Москву, благо есть самолет.
До трапа меня провожал восемнадцатилетний пацан с автоматом.
— Привези камуфляж, а? Привези! — канючит он.
— Зачем тебе камуфляж? Тебе учиться надо!
— Я буду воевать…
Мне почему-то запомнился этот чеченский паренек! Что с ним стало, когда началась вторая чеченская война? Лучше не думать…
Запомнил
Захватили мальчишку, Андрея Латыпова. Мальчишку с жуткой, нечеловеческой судьбой. Питерский беспризорник, он сгорел в машине, в которой уснул. Мы много писали о нем — в Германии ему сделали уникальную операцию по пересадке кожи. Потом его усыновил один наш офицер. Когда они ехали на электричке, по-моему, из Минвод, его вместе с отцом захватили в заложники.
Тогда мы подняли на ноги всех, кого только могли…
Однажды мне позвонил по домашнему чеченец и сказал, что за Андрея просят двести тысяч долларов.
Мы вместе с Димой Муратовым увиделись с двумя чеченцами в скверике возле редакции.
Разговор не получался: «Мы уже потратили сорок тысяч долларов… Это же бандиты!» — объясняли нам. Мы им: «Это же ребенок, инвалид…»
Помню, мы начали орать на них, не выбирая дипломатических выражений.
— И ты, и ты сегодня не дойдете до дома! — пригрозил один из них.
Мы тоже чего-то такое пригрозили…
В конце концов один, старший и агрессивный, попросил у Димы мобильный телефон. Кому-то звонил, отвернувшись от нас.
Почти не прощаясь, расстались. Но на мобильном остался тот номер, по которому он звонил…
Мы передали его ребятам из ФСБ, из управления по борьбе с терроризмом…
В конце концов Андрей был освобожден. Безо всяких условий.
Я уже сказал о том, как много сделал Вячеслав Измайлов для освобождения пленных.
У него нет чувства страха, а если и есть, то где-то глубоко-глубоко. Но мы, те, кто отправлял его в эти командировки, не могли отделаться от страха вплоть до того момента, пока он снова не оказывался в Москве.
Об этом — еще одна блокнотная запись, которую я неожиданно нашел в своем архиве.
«Утром майор Измайлов не прилетел. Не прилетел он и накануне вечером: аэропорт в Слепцовске был намертво закрыт из-за погодных условий. Все попытки дозвониться до Назрани, до Лече Идигова, оказались безуспешными.
За эти сутки я был во Внукове уже дважды — бесполезно. Зря приезжали и ребята из теленовостей: ни самолета, ни майора Измайлова не было.
Мы все волновались. Мы очень волновались.
Сейчас уже не вспомню, кто же сказал мне еще в начале декабря — то ли кто-то из чеченцев, то ли кто-то из администрации президента: «Не надо больше майору ездить в Чечню. Уже опасно. Совсем опасно…»
Я сказал Измайлову: «Слава, может, не стоит? Может, не надо?..»
Он меня не услышал, не захотел
Несколькими месяцами раньше (кажется, это была ранняя осень) мне удалось договориться с начальником штаба внутренних войск, чтобы на борт, улетающий во Владикавказ, погрузили гуманитарный груз для чеченских детей и российских матерей, которые там, в Грозном, на улице Вольной, живут лишь одной надеждой — найти хоть какие-нибудь следы своих пропавших сыновей.
— Каждая такая поездка Измайлова — шанс вырвать из плена кого-нибудь еще из наших ребят, — объяснил я генералу.
Он все понял с полуслова и тут же по другому телефону дал указание командующему авиации ВВ: помочь «Новой газете» и нашему майору.
После неожиданной отставки командующего ВВ, Анатолия Шкирко, все изменилось — не осталось тех, кому можно было вот так просто позвонить и в течение секунды договориться об общем деле.
Но, к счастью, майор сумел с кем-то договориться, и вот он улетел туда, в Чечню, сумел дозвониться оттуда и сообщить, что все в порядке и что возвращается в Москву с очередным пленным.
Но майор Измайлов все не прилетал и не прилетал…
Мы сидели на даче в Переделкине: я, Дима Муратов и еще кто-то из ребят.
Наступала уже ночь — и вдруг звонок в дверь — на пороге Слава и с ним паренек.
Подвернулась попутная машина, и он — у нас.
— Ты где был? Что случилось?
— Второго пленного украли. Прямо около трапа…
Оказалось, что пленных было двое, второй — солдат-пограничник.
Не успел Слава сойти с трапа, подлетели какие-то двое неизвестных, ничего не объясняя, схватили ребят и кинули их в машину.
Слава поднял на ноги всех, кого только можно было, в аэропорту.
Одного парня обнаружили на площади возле аэровокзала. «Мне сказали: «Ты не наш, вылезай…» — рассказал он нам уже здесь, в Переделкине…
Стало понятно: это пограничники забрали своего пленного.
Целую ночь дозванивался до дежурных — никто ничего толком не мог ответить. Только часов в семь утра позвонил Николай Бордюжа, сменивший Николаева на посту директора Федеральной пограничной службы:
— Извини… Наша вина. Приказал нашим солдатам встретить, а они провели целую спецоперацию… Вот уж на самом деле: заставь дурака богу молиться…
И такое у нас было.
Да, и еще одна история, смешная, но типичная для того (да и нашего) времени.
Когда я вернулся из Новогрозненского, Владлен Максимов (его отец, знаменитый советский разведчик, умудрился назвать сына и Владимиром и Лениным одновременно, но мы все называли его просто Владиком) попросился в Чечню. «Давай!» — согласился я и начал названивать разным местным начальникам, чтобы нашему парню помогли или — если будет такая необходимость — подстраховывали от всяких приключений.