Забытые боги: Пепельное солнце
Шрифт:
«Нет, сейчас не время бояться, – Сюльри покрепче сжала руку и тяжело отдышалась. – Надо уходить, потом буду трястись от страха. Хоть эти твари и не страшнее Матушки, да всё же она как-то попривычнее будет. Может, удастся уговорить её продать меня кому поприличнее. Я ведь столько всего для неё сделала».
Стойкая уверенность в том, что её работа в Доме была необычайно полезна для Матушки, несколько успокоила Сюльри, по крайней мере, на время, и теперь она полностью смогла сосредоточиться на ходьбе. Правое плечо не болело, оно лишь слегка зудело, доставляя дискомфорт, который, впрочем, было легко терпеть. Единственным
Сюльри оступилась, запутавшись в ногах, стул громко скрипнул, проехался по скользкому паркету и с грохотом повалился на пол, она едва успела ухватиться рукой за ручку двери, чтобы не упасть. Сюльри прислушалась – тишина.
«Никто не услышал? – она облегченно вздохнула и смахнула пот со лба, опершись о дверь. – Пронесло, осталось только найти выход из этого странного места».
Сюльри с силой надавила на ручку, дверь с лёгкостью поддалась и бесшумно отворилась наружу. Девушка выглянула – никого. Только голые темные стены, мягкий свет жёлтых ламп и тихое потрескивание от горящих поленьев где-то справа.
«Камин, – думала она, вслушиваясь в каждый шорох. – Это место чем-то похоже на Дом, если это и правда так, то я примерно на третьем этаже, значит, мне надо найти лестницу, надеюсь, тут есть чёрный ход, не через парадный же мне ломиться».
Она осторожно вышла за дверь, опираясь на гладкие теплые стены, и двинулась налево. Коридор оказался длинным и широким, из него вели куда-то вглубь дома множество дверей, точно таких же, как и та, что вела в комнату, куда девушку принесли жрецы. Сюльри шла медленно, стараясь быть как можно тише, она постоянно оглядывалась и прислушивалась, но кроме треска поленьев ничего не нарушало безмятежного молчания.
В конце коридора она неожиданно для себя наткнулась на тупик – ровная пустая стена встретила её насмешливым безмолвием.
«Вот же! А я уж было подумала, что удастся сбежать легко! – она разочарованно плюнула в стену. – Значит, это место совсем не такое, как Дом. Придётся идти в другую сторону. Где же у них тут может быть лестница?».
Она развернулась и шагнула вперёд, к несчастью, её рука оперлась в эту минуту о дверь, которая резко распахнулась, заставив Сюльри с грохотом завалиться внутрь комнаты.
***
Ом Тея с лёгким интересом глядела на Вача. Её светло-зеленые глаза светились нескрываемым счастьем, а пухлые губы тронула нежная улыбка. Она была похожа на ребенка, который никогда в своей жизни не знал ни горестей, ни неисполненных желаний. Её голое тело было произведением искусства: плавные линии округлых женственных форм, мраморная кожа светилась изнутри, запястья и щиколотки тонкие и изящные, тёмные локоны цвета спелой вишни спускались до поясницы, мягко обрамляя красноватыми волнами упругую грудь. Богиня была прекрасна до боли в глазах. Открытое одухотворенное выражение лица придавало её наготе оттенок невинности, детской непорочной непосредственности и заставляло в благоговении
Но Вач смотрел богине прямо в глаза, не обращая внимания на ослепляющее сияние, исходящее от неё, и дрожь, что сотрясала его тело. Он собирался с силами, чтобы открыть рот и высказать то, что его волнует, тогда как Ом Тея спокойно ждала, и её вид говорил о том, что она готова просидеть так хоть до скончания человеческого века. Однако терпение бессмертных не сравнится с поспешностью смертных. Вач глубоко вздохнул, сжал ладони в кулаки, крепко зажмурился и с почтением выпалил:
– Великая госпожа Ом Тея, первая супруга Верховного божества, Его сиятельства Бо Юкана, мать двух богов, что своим сиянием затмевают Солнце…
– Довольно, – она мягко подняла руку и с широкой улыбкой продолжила: – Тебе не стоит вести себя подобным, чересчур учтивым образом, Вач. Мне прекрасно известны мои имена и титулы, я легко запомнила их все за восемь тысяч лет. Чего ты хочешь? Для чего пришёл ко мне в такую минуту? Тебе ведь известно, какой сегодня день.
Её взгляд был мягким, голос ласковым и звонким, но Вач весь содрогнулся, стоило ей произнести первое слово, и не смог ответить сразу. Он открыл глаза, шумно сглотнул и дрожащим голосом произнёс:
– Я пришёл к вам, о, Великая Мать, чтобы просить об услуге. Вам должна быть известна цель моего визита в Эфрис…
– Прекрасно известна, – мягко оборвала она, – столько хвалебных речей в свою сторону, коими ты меня одарил тогда в Орджене, я не слышала прежде из уст смертного. Ты в тот день старательно упросил меня отпустить тебя, как же такое забудешь. Ты, должно быть, долго готовил свою просьбу, прежде чем обратиться ко мне.
– Да, Великая Мать…
– Но твоё путешествие затянулось, – она лёгким движением откинула с белоснежного лба прядь волос. – Я дала тебе несколько дней, а ты растянул их на целую неделю. Но раз уж ты сам ко мне сейчас явился, то так уж и быть, я прощаю тебе эту вольность, всё же ты исправно служил мне все эти годы. Завтра я покидаю Иргис, ты последуешь за мной, тебя ждёт невыполненная работа.
– Завтра? – удивился Вач. – Так скоро? Вы же говорили, что боги Лунного пантеона не выступят раньше, чем закончится Жатва.
– Говорила, – кивнула она, – но, то были мои слова, боги Лунной Юдоли не обязаны следовать моим предсказаниям.
– А как же плата? – Вач, позабыв о просьбе, беспокойно заёрзал на месте. – Разве уплата обещанного не должна была придержать их?
– А кто сказал, что они получили плату? – Ом Тея невинно захлопала глазами.
Вач заледенел. Он уставился на богиню, открыв рот, не решаясь вымолвить ни слова.
– Их требования в этом столетии чересчур завышены, – продолжала Ом Тея. – Да, этот обманщик, Бо Ючун, оставил их в дураках, но в чём наша тут вина? Он мёртв, а его долги перед Лунным пантеоном никто выплачивать не обязан, Бо Юкан ясно дал понять это. Если в Лунной Юдоли не понимают таких простых вещей – это не наши заботы. Но если они хотят войны – пожалуйста, мы дадим им войну. Раз они хотят, чтобы их поставили на место силой, мы с легкостью пойдём им навстречу. Ты так не считаешь?
– Да, но… – Вач замялся под внимательным взглядом Ом Теи. – Но война сейчас, так скоро после предыдущей…