Забытые дела Шерлока Холмса
Шрифт:
— Ваш клиент Броудбент согласится платить? Или, может быть, доктор Нил?
Я ожидал этого вопроса.
— Они оба знают, что чисты перед законом. Однако, если станет известно, что Броудбент обращался в суд в связи с этим делом, люди решат, что нет дыма без огня. Для врача репутация крайне важна. Скандал способен разрушить ее, независимо от того, виновен он или нет. Будучи человеком чести со строгими принципами, Броудбент, разумеется, не поддастся шантажу. Вымогатели просто сделали неудачный выбор, но в следующий раз им может повезти больше.
Холмс откинулся на спинку
— А как быть с тем обстоятельством, что лорда Рассела обвинили в убийстве мисс Кловер за две недели до ее смерти? Неужели это просто удачное совпадение?
— Нет. — Ответ на этот вопрос я заготовил заранее. — Так или иначе, она уже умирала от белой горячки. Но если человек платит, дабы уберечь свою репутацию, едва ли имеет значение дата смерти несчастной. Как он мог узнать об этом? Если он начнет задавать вопросы, то лишь привлечет к себе ненужное внимание. В самом деле, почему мисс Кловер не могла быть частью заговора? Проституция тесно связана с шантажом.
Холмс вынул трубку изо рта:
— И когда они сообщили мистеру Смиту, что Эллен Донуорт была отравлена, в то время как все еще полагали, будто она умерла от пьянства, — это тоже совпадение?
— Любой, кто находился в тот момент возле отеля «Йорк», мог услышать, как она обмолвилась о человеке по имени Фред, подсыпавшем нечто белое в ее стакан с джином. Слухи быстро распространяются в таких районах. Вымогатели фактически не заключают никакой сделки. Они просто запугивают того, кто готов заплатить во избежание нежелательных разговоров. Но они не убийцы.
— Хорошо, — задумчиво согласился он, — если только они не занимаются чем-то еще.
— Я уверен, — убежденно заявил я, — что в ближайшее время мне станут известны имена вымогателей. По крайней мере — их предводителя. Доктор Нил вполне может оказаться богатым американцем, но в Англии о нем известно лишь горстке людей. Он полагает, что угроза исходит от кого-то из его близкого окружения. Иначе просто быть не может. Это должно помочь нашему расследованию.
— Мой дорогой друг! — восхищенно произнес Холмс. — Вы хотите раскрыть преступление еще до того, как мы поймем, с кем имеем дело.
Однако теперь я был готов сразиться с ним на его территории.
— В последнем письме, адресованном коронеру, утверждается, что мисс Марш и мисс Шривелл со Стэмфорд-стрит отравил врач.
— Превосходно.
— Но вы же не станете отрицать, что вымогатель именно так и написал?
— Вероятно, так.
— В надежде на то, что письмо попадет в отчет о дознании, вызвав множество слухов.
— Вполне возможно.
— В таком случае я предлагаю вам пари. После окончания дознания появится еще одно письмо. Какому-нибудь богатому молодому врачу либо его родным сообщат, что имеют на руках доказательства совершения им убийства, и потребуют крупную денежную сумму за молчание. После этого вы мне поверите?
Он обеспокоенно взглянул на меня.
— Мой дорогой друг, я всегда вам верил. Порой не соглашался, но это уже другой вопрос. Однако должен заметить, что в рассуждениях о ваших клиентах вы гораздо ближе к разгадке этого ужасного дела, чем сами полагаете.
— Они не мои клиенты, — мгновенно
Он усмехнулся и покачал головой:
— О нет, Ватсон! Я ведь не встречался с ними. Какое я могу иметь к ним отношение? По моему разумению, это правильно, что у вас появились собственные клиенты. Вы достойны их, если можно так выразиться, а они достойны вас.
Несколько минут спустя поезд описал широкую дугу и подъехал к станции Тутинг. Лестрейд поджидал нас в кебе. Инспектор по случаю надел черный костюм. Обнесенное незамысловатой оградой кладбище примыкало к дороге. Сразу за воротами были расположены небольшие фамильные надгробия с крестами и обелисками, плачущими Ниобами и мраморными ангелами. Дальше тянулись могилы бедняков и общие захоронения, откуда по истечении двенадцати лет покойников выкопают и сожгут ночью на кладбищенском костре. Зеленый брезентовый навес прикрывал от дождя одну из таких ям. Землекопы уже начали работу. Когда мы миновали ворота, за нами увязалась стайка любопытных уличных мальчишек, приветствовавших нас выкриками: «Похитители трупов! Бёрк и Хейр! Бёрк и Хейр!»
— Не правда ли, отрадно видеть, — заметил Холмс, — что знание имен знаменитых преступников прошлого в какой-то мере искупает невежество в других вопросах [73] .
Чтобы отыскать останки Матильды Кловер в общей могиле для бедных, пришлось поднять и открыть множество гробов. Холмс и Лестрейд наблюдали за раскопками издалека. Сырое утро обернулось холодным дождливым днем. Пирамиды из желтой лондонской глины увеличивались с каждой минутой. За кладбищенской оградой столпились любопытствующие дети и взрослые. Лестрейд с неодобрением взглянул на них, а затем обернулся к Холмсу:
73
В XIX столетии в Эдинбурге прогремело дело о серийных убийцах, продававших трупы своих жертв для препарирования.
— А что известно о Луизе Харви, мистер Холмс? Удалось ее отыскать, мертвую или живую?
— Говоря откровенно, не знаю, — безразлично ответил Холмс и плавным жестом обвел все пространство кладбища. — Но осмелюсь сказать, что нашел бы ее, если бы это входило в мои обязанности.
Его слова, вне всякого сомнения, пришлись Лестрейду не по вкусу.
— Я могу с уверенностью утверждать лишь одно, мистер Холмс, здесь ее точно нет. Мы обыскали кладбище вдоль и поперек, когда предавали земле тело мисс Кловер.
— Нет, она здесь, — произнес Холмс, мысли которого блуждали где-то далеко. — Я ничуть не сомневаюсь в этом. Конечно же здесь.
— На этом кладбище?
— А где же еще?
— Не понимаю, с чего вы так решили, мистер Холмс!
— Зато мне все понятно, Лестрейд. Видите ли, я начинаю подозревать, что мы с Луизой Харви — старые друзья.
— Такие старые, что ее уже успели похоронить, — сердито хмыкнул инспектор.
Он отошел в сторону, глотнул из своей фляжки, чтобы немного согреться, и отчитал кого-то из подчиненных, бездельничавшего под брезентовым навесом.