Забытый берег
Шрифт:
Безумные глаза.
Утром перекличка. Умер во сне. Похоронная команда. Записал на обороте фотографии, которую сделал в Берлине, в районе замка Шпандау. Хранил.
В 70-е у всех было хобби.
Сомневался. Тайна многослойная, опасная.
Готовы ли вы их пережить?
В разъяснении Богданова была безразличная правда, я верил. Пленные как орава меня тогда поразили, откровения
Укладывая обратно вещи, я хотел только одного – обсудить, обговорить с кем-нибудь свалившийся на голову отчёт. Очень хотел, неистово! А ни с кем, вот оно в чём дело, ни с кем! Пустота кругом. Вакуум!
Откуда у Зенкова отчёт Богданова? Простой чернявый парень в свитере… Как он меня нашёл? Зачем разыграл спектакль? Как понимать представление «инженер»?
В курсе событий только двое – я и Латалин. С памятного июльского утра девяносто второго года, когда мы расстались на Казанском вокзале, Латалина я не видел. Он, по слухам, занялся торговлей автомобилями, ото всех отдалился – где он сейчас, неизвестно. В старой телефонной книжке старый номер телефона в квартире, где он давно не живёт.
Неделю обмирать от ужаса: как ловко купил меня Зенков. «Вячеслав Петрович, вы в этой области ведущий специалист!» И я, самодовольный павлин, растаял. Это, конечно, не рядового ума инженер. Если инженер.
И опять я стоял на балконе, а в голове роились вопросы. Он кто? Журналист? Нашёл компромат и – бегом продать его владельцу? Или это следователь? Следователь-интеллектуал. Или наоборот – следователь-колун. У таких ребят приёмы топорные против докторов наук, с глупой простотой принимающих лесть за искренность, безотказные.
Что ему надо? Денег? Наверное…
Вокруг высились серые многоэтажки. В них живут люди, и у каждого свой мир как бесконечный космос. Каждый чего-то хочет, добивается, а то и мечтает, а о чём – не скажет…
Слава богу, из школы вернулась Оленька, довольная, розовощёкая, сразу пошла гулять с Ренатой, ну и я отправился в лабораторию.
А руководить лабораторией – это такое занятие, за которым всё забываешь. Их семнадцать человек, и все как дети малые – каково?
Вечером я гулял с собакой. Рената радостно бегала по сиреневому от фонарей снегу. Завтра суббота, выходной день, и жена с Оленькой едут на экскурсию в Гороховец и Вязники. Едут на два дня, это хорошо, я смогу расслабиться, забыться и тогда…
Заверещавший мобильник я достал нехотя, и голос Ирины поначалу слушал невнимательно.
– …какой-то Зенков. Он через двадцать минут перезвонит. Говорит, что важно. Слава, это кто?
– Да чудак один, – я быстро нашёлся, – из СКВ «Газстроймашина». Они заявку готовят с моим участием. Сейчас подойду.
Убрав мобильник в карман, я потёр снегом ставшее горячим
– Рена-ата-а! Ко мне!
Я вернулся и, радостной улыбкой скрывая от Ирины страх, проследовал в кабинет. Сел за стол. Неделя впереди была бы прекрасным, чудесным временем – любопытное совещание, на котором можно закинуть удочку об участии лаборатории в новой программе, две статьи в работе, коллеги, консультации, встречи, люди. Можно было бы махнуть за город – очень хотелось почему-то в Абрамцево: как-то хорошо там, спокойно…
Зенков позвонил, как и обещал.
– Да, – твёрдо ответил я.
– Здравствуйте. Мне бы Вячеслава Петровича.
– У телефона.
– Вы посмотрели статью?
– М-да.
– Нам необходимо встретиться.
– Зачем? – Я усмехнулся и обрадовался вдруг пришедшему решению. – В печать она не пойдёт. Тема неактуальна, материал устарел, и если у вас ко мне ничего нет…
– Вы до конца прочли текст? – Зенков удивился. – Вы перевернули последнюю страницу? Там есть дополнение Виноградова. – Он сделал паузу и продолжил: – Если дать ему ход, то всё, что у вас есть, всё, Вячеслав Петрович, чем вы живёте, будет сломано. Семья, работа, привычный круг. Благополучие, которое вы так старательно создавали. Вы понимаете меня? И я это сделаю не моргнув глазом.
Я хотел что-то сказать, но неожиданно сглотнул и зажал микрофон ладонью. И тут же спохватился, поняв, что пугаться надо не этого, а того, о чём говорит Зенков.
– Но мне не нужно вашей крови, мне нужно другое, – внятно продолжил Зенков. – Вы посмотрите, я через полчаса перезвоню.
С каким-то посторонним стуком он повесил трубку.
– Он вовремя позвонил, – сообразил я, – он умеет выбрать момент.
…Последний лист отчёта Богданова я открыл сразу, перевернув пачку листов. На его обороте оказалась бледная ксерокопия текста, написанного от руки, по-видимому, карандашом.
Внимание!
По данному отчёту подготовлена экспедиционная группа в составе: Виноградов Павел Сергеевич, Аксёнов Вячеслав Петрович, Латалин Виктор Сергеевич. Стоянка намечена на Ползуновских островах под правым берегом Волги, против города Гремячево, возле подводного перехода газопровода «Уренгой – Помары – Ужгород». Работы намечены на горном берегу Волги, рядом с оврагом Долгая Грива. Цель – поиск и выемка клада. Время – июль 1992 года.
Ниже, под подписью Виноградова, именно Виноградова, – она напоминала наклонный штакетник, и над ней посмеивались – стояла дата: 23.06.1992.
У меня остро закололо в висках, а потом в затылке.
Что-то Павел предчувствовал и, несмотря на то что договорились молчать о поездке, зафиксировал её факт на бумаге. И где-то спрятал. Близким тогда говорили о командировках. Латалин, помнится, «ехал» в Уфу, Виноградов в Тулу, а я в Тюмень. А какие тогда командировки? Кто работал в девяносто втором году в городе Москве? Никто. Хочешь за свой счёт отпуск – пожалуйста, не хочешь, так всем отделом уходите на месяц. Или на три. Без сохранения содержания. Вот и искали, должно быть, потом Виноградова в Туле.