Зачарованный
Шрифт:
Когда я возвращаюсь в холл, лебеди уже не спят и вглядываются в окна. Они видят меня и толпу вокруг, все говорят одновременно. Я проталкиваюсь сквозь толпу к двери. Мэг несет Гарри на руках, и на мгновение мне кажется, что он мертв. Но потом лебедь поднимает голову и смотрит на меня. Мэг перевязала его кухонным полотенцем, но красные капли все еще падают на землю. Я слышу сирену. Она сбавляет обороты. Дальше торопливые шаги.
— Где пострадавший?
Это «скорая». Я показываю на Гарри. Врач смотрит на Мэг.
— Это
— Не в нее, — говорю я. — В лебедя.
— В лебедя? Я не реанимирую птиц. Я опытный профессионал. Вам, наверное, нужно вызвать людей из Службы спасения животных Майами.
— Но он умирает!
— На самом деле он молодец. — Мэг снимает полотенце с груди лебедя, и я вижу, что кровавое пятно на его белых перьях уменьшилось, осталась только царапина. — Это просто поверхностная рана.
— Но… она была огромная.
Я в недоумении перевожу взгляд с места, куда попала пуля, на Мэг.
— Я наложила повязку, — говорит она, а потом поворачивается к врачу: — Посмотрите, у него все еще кровотечение. Не могли бы вы дать мне бинт? Я тогда отвезу его на такси в больницу для животных. Управляющий действительно любит этих лебедей, да и люди перепугаются, если увидят кровь.
— Но… — я показываю на лужу на земле, — я думал, он умрет от потери крови!
— Может, он был в состоянии шока, — говорит врач.
Мне приходит в голову, и не в первый раз, что Мэг — как те туфли, которые мы никогда не чиним, как сандалии от «Басс Виджен» или «Биркен-сток» — такая удобная и вечная обувь.
В конце концов врач дает Мэг несколько бинтов, и в этот момент появляется полиция.
— Здесь стреляли?
Офицер осматривается.
— Да, — говорю я ему, — Парень на мотоцикле. Он выстрелил в лебедя.
— Это все из-за лебедя?
— Да, из-за лебедя.
— Лебедя?!
— Но ведь это же незаконно? Разве можно охотиться на Коллинз-авеню?
Офицер смотрит на своего коллегу, который только что появился.
— Большинство нарядов в порту, — качает тот головой. — Выстрелы слышали там.
— А нападавшего видели?
— Несколько работников дока заметили блондина в черном.
— Так это именно он стрелял в нашего лебедя! — добавляю я. — Он мог бы попасть и в меня, если бы передо мной не оказался этот лебедь.
Я смотрю на Гарри. Это правда. Мог бы. Кто-то в меня целился. Врач перевязал рану, и, очевидно, Мэг его уболтала, чтобы лебедя отнесли в такси на носилках. Я даже не знаю, почему Мэг тут так рано, но я рад, что она здесь.
— Я могу описать его приметы, — говорю я. — Эти события могут быть как-то связаны между собой.
Я знаю, что так оно и есть, и, наверное, я все еще нужен тому парню.
Когда копы уходят, я возвращаюсь в мастерскую. Мантия там, вся в крови. Она спасла мне жизнь. Я смываю с нее кровь, а потом надеваю ее. Я хочу оказаться дома.
— Мне надо уезжать прямо сейчас, —
Я не рассказываю ей о выстреле. Я должен раньше всех добраться до островов, до лиса.
Я складываю в рюкзак несколько смен одежды, небольшую палатку и спальник. Потом иду к маме — она чинит обувь.
— Извинись перед Мэг за меня — я не попрощался с ней.
— Подожди! — Мама останавливает меня, схватив за руку. — Портье говорит, что кто-то ночью стрелял в лебедя. Ты знаешь что-нибудь?
— Нет, — лгу я.
Я не сомневаюсь, что она все равно в результате выяснит правду, но к тому времени, когда она это сделает, я буду уже там, где даже негде зарядить мобильник.
— А что, если это опасно? — спрашивает она.
— Тут нет никакой опасности, — снова вру я. — Может, это был какой-нибудь психопат-птицененавистник.
Потом я ухожу, взяв кольцо Мэг, мантию и все, что могу унести на спине.
Я думал, моя жизнь скучна. Теперь нет.
Глава 16
Вдруг лисица закричала:
— Не стреляй в меня, я тебе добрый совет дам!
Мы с мамой обычно проводим отпуск в кемпингах на Ки-Ларго, потому что этот остров находится как раз на том расстоянии, которое мы можем себе позволить преодолеть. Мы всегда едем на юг по федеральному шоссе номер 11 с его бесконечными фастфудами и длинными одноэтажными зданиями с магазинами и заправками. Через час по обеим сторонам дороги открывается вид на синий океан.
Однако в этот раз, пока никто не успел меня отговорить, я набрасываю на плечи мантию.
— Хочу оказаться в подводном отеле.
И вот — я там.
Или где-то.
Где-то в темноте.
Я ожидал увидеть холл. Или ресторан. Даже номер. Вместо этого — непроглядная тьма, темнее, чем ночью в Эверглейдсе. Там хотя бы… хотя бы звезды. Я тяну за мантию, проверяя, не закрывает ли она мне лицо, а потом смотрю вверх. Звезд нет. Это место зловеще, безмолвно. Голову распирает от перепада давления, как во время космического полета в Диснейленде. Спотыкаясь, я иду вперед, выставив перед собой руки. Поверхность гладкая, как стекло. Окно. Я провожу по нему рукой, чувствуя холод. Я добираюсь до стены и почти сразу нащупываю выключатель.
Я его поворачиваю.
В резком свете вспыхивают острые зубы. Акула! Я отскакиваю назад и падаю на пол, не успевая осознать, что я не мокрый. А акула мокрая. Я поворачиваюсь, понимая, что она должна находиться в каком-то резервуаре. Акула это подтверждает, так как, подплывая ближе, она не замечает меня, потому что не может унюхать. Я в аквариуме? Я вглядываюсь в окно. Наверху света нет, конца нет.
Я осматриваю комнату. Она обставлена, как обычная гостиная. В другом окне проплывает та же акула.