Зачарованный
Шрифт:
— Который выиграл в Алабамскую лотерею?
— Да, который… — Я останавливаюсь. — Откуда ты знаешь об этом?
— Потому что я Мэг. Ты сам мне об этом говорил. А я понимала, что ты лжешь, потому что в Алабаме нет лотереи. Там живет моя тетя, и местные жители все время голосуют за то, чтоб у них была эта лотерея, но пока безуспешно. Некоторые специально едут во Флориду, чтобы купить билет там, но ты сказал, что твой отец этого не делал. Ты сказал, что он выиграл именно в Алабамскую лотерею.
«Они
— Почему ты соврал? — говорит колдунья, все еще голосом Мэг.
И именно голос Мэг вынуждает меня отвечать, я не могу не ответить этому голосу.
— Мне пришлось соврать. Я не мог сказать Мэг, что собираюсь искать принца-лягушку, чтобы иметь возможность…
— Флиртовать с принцессой? Почему же ты не мог этого сказать Мэг, а, Джонни?
— Потому что… Я не обязан тебе это объяснять.
— Потому что это задело бы ее чувства, правильно? Потому что, ну знаешь, она такая уродливая, что на нее никто никогда не посмотрит так, как ты смотришь на Викториану?
— Нет! Не поэтому. Ты симпатичная. Я хочу сказать — Мэг симпатичная. Я хочу сказать… — Я не знаю, что я хочу сказать. Меня сбивает с толку ее правота, отсутствие кислорода в моих мозгах, наступающие на меня стены. — Пожалуйста, ты не могла бы меня просто оставить? Разве тебе мало того, что заманила меня сюда и ждешь, чтобы какой-то парень по имени Зигфрид пришел и размозжил мне башку, так еще нужно обязательно притворяться Мэг, моим самым лучшим другом?
— Я и есть Мэг.
— Хорошо. Докажи это. Скажи что-нибудь, что может знать только Мэг.
— Хорошо, — Голос в темноте стих.
— И это должно быть что-то из прошлого, до приезда Викторианы.
— Хорошо.
Пауза. Она думает, и на секунду я позволяю себе начать надеяться. А что, если это Мэг? Что, если она здесь и сможет помочь мне выбраться? Мэг всегда знает, что делать.
— Я придумала.
— Что?
— Имельда Маркое говорила: «У меня никогда не было трех тысяч пар туфель. Всего лишь одна тысяча шестьдесят».
Имельда Маркое — жена филиппинского диктатора Фердинанда Маркоса, он правил еще задолго до моего рождения. Я знаю о ней, потому что у нее было больше тысячи пар обуви.
Мэг нашла эту цитату, когда мы только начали их собирать. Она ее увидела в Интернете. Больше, я думаю, никто не имеет понятия, кто такая Имельда Маркое.
— Мэг!
— Да, глупый. Это я.
— Но как ты сюда попала?
На меня накатывает облегчение.
— Кольцо с опалом, которое я тебе дала, — волшебное.
— Волшебное?
Когда-то меня бы это
— Моя бабушка по линии Мерфи была колдуньей. Она и дала мне это кольцо. И когда я была маленькая, заставляла его носить, говоря при этом: «Если потеряешься, Мэгги, просто надень его». Сила кольца в том, что перед тобой появляется тот человек, который тебе его дал.
— А ты сама, случайно, не обладаешь какими-нибудь силами? Может, тебе удастся вытащить меня отсюда или хотя бы зажечь свет, чтобы я смог выбраться? Какой-то парень по имени Зигфрид должен скоро прийти и убить меня.
— Ты так считаешь? — Я слышу шум, будто она роется в сумочке. — Я не могу тебя спасти при помощи волшебства, но у меня есть вот это. — Ее лицо освещается крошечным фонариком, такие часто прикрепляют к ключам. — Повезло — когда ты надел кольцо, у меня в руках была моя сумочка.
— Не так уж и повезло. Теперь ты застряла тут вместе со мной, потому что я его надел, когда меня здесь заперли.
— Да, у нас есть кое-какие проблемы. — Мэг пожимает плечами, — Но не стоит тратить время на пустые разговоры. Нужно найти выход. Так где мы?
— В Залкенбурге. Наверное, это где-то в Европе. Ведьма хитростью заставила меня перенести ее сюда при помощи моей волшебной мантии.
— Извини, что спросила.
Она поднимает фонарик. Его едва хватает на то, чтобы осветить низ стены, но он делает свою работу — пол фязный, стены бетонные, блестящие черные жучки бросаются в стороны. Двери нет. Мэг скользит лучом к потолку.
Джекпот.
Люк. Я бросаюсь к нему, но даже когда я становлюсь на цыпочки, он все равно слишком высоко — почти на тридцать сантиметров выше меня.
— Может, встанешь мне на спину и тогда достанешь, — говорю я.
— Но как тогда ты выберешься?
— Позовешь кого-нибудь на помощь.
Но, уже говоря это, я понимаю, что лгу. Я не могу выговорить даже название страны, в которой мы находимся, не то что сказать хоть слово на местном языке. Однако я знаю, что Мэг они не ищут. Не она решила рисковать своей жизнью ради этих дурацких поисков. И не она позволила ведьме воспользоваться своей мантией. Так что Зигфрид не должен ее убить за мои ошибки.
Я сгибаюсь, чтобы Мэг могла забраться мне на спину. Когда она залезает, я свечу фонариком на люк и подношу ее к нему. Мэг его толкает, и, к моему удивлению, он поддается.
— Справишься? — спрашиваю я, и в этот момент что-то пробегает у меня по ноге.
— Надеюсь, — она тянется вверх, — но подожди…
— Что?
— Отдай мне кольцо.
Такого я не ожидал. Мэг оставляет меня умирать в Европе и волнуется, что я забуду отдать ее кольцо.
— Конечно, — все-таки отвечаю я. — Это же фамильная ценность?