Зачем убили Сталина? Преступление века
Шрифт:
Можно вспомнить и то, что залечивший Щербакова доктор Рыжиков, признавшись в этом после ареста, заодно покаялся и в намеренно запоздалом диагностировании рака желудка у старого большевика Емельяна Ярославского (Губельмана), умершего в декабре 1943 года. Почерк, как видим, и тут был схож.
Что же до достоверности признания Рыжикова относительно Ярославского, то с чего бы нам брать эту достоверность под сомнение, если Рыжиков, явно так же с перепугу, как и Карпай, признавался в давнем и не расследовавшемся случае. И признавался по своей инициативе — расспрашивали-то
Стоит ли после этого удивляться, что еще в закрытом письме ЦК от 13 июля 1951 года «О неблагополучном положении в МГБ СССР», где сообщалось о результатах работы комиссии Политбюро в составе Маленкова, Берии, Шкирятова и Игнатьева, говорилось и вот что:
«Среди врачей несомненно существует законспирированная группа лиц, стремящихся при лечении сократить жизнь руководителям партии и правительства».
Может представлять интерес для нас и следующее письмо члена Политбюро ЦК ВКП(б), председателя КПК А. А. Андреева Маленкову, относящееся к началу 1949 года:
«Т. Маленков.
Вот уже месяц, как мне пришлось вновь оставить работу и заняться лечением, а дела у меня пока идут неважно. Несмотря на точное выполнение предписаний профессоров, головокружения повторяются почти через день… У меня складывается впечатление, что с лечением происходит что-то неладное, или тут неправильно определен диагноз заболевания, или неправильно ведется лечение.
Ведь в конце концов пошел второй год и пора бы иметь какие-то результаты, а я имею со стороны лечащих лишь все новые заверения, что мое заболевание не опасно и что оно преходяще и головокружения должны оборваться…»
Квалифицированнейшие, по своему официальному положению — лучшие в стране и обладавшие огромными возможностями медики «лечили» при этом страдавшего сильными головными болями и бессонницей Андреева… большими дозами снотворного в сочетании с кокаином.
Андреев после написания этого письма прожил еще восемнадцать лет, скончавшись в 1971 году на 76-м году жизни. Но не обязан ли он своим долгожительством последним строкам своего письма, в которых просил Маленкова «если можно, вмешаться в это дело»?
Щербаков, Жданов, Калинин доверяли своим врачам. И умерли от их заведомо не допустимых для профессионалов действий.
Андреев в своих врачах усомнился. Может быть, в этом и было его спасение? Ведь если суммировать все вышесказанное, то очень вероятной представляется картина такого сознательного заговора врачей, когда высокопоставленных больных медленно умерщвляют не ядами, а сознательно убийственной для них методикой лечения. Тут можно вспомнить, как уже в 80-е годы кремлевский медицинский академик Чазов «лечил» Генерального секретаря ЦК КПСС Константина Черненко пребыванием в горах… После этого «лечения» астматик Черненко из достаточно крепкого старика на глазах превратился в развалину.
А могильщик СССР Михаил Горбачев уже был готов Черненко сменить.
И сменил.
ВПРОЧЕМ, в 1953 году до этого было еще далеко. Тимашук 21 января 1953 года была награждена орденом
И сидели не только они. Уже давно велись допросы, например, бывших ответственных работников МГБ СССР Якова Михайловича Бровермана, Леонида Федоровича (Элиазара Файтелеевича) Райхмана, Льва Леонидовича Шварцмана, Михаила Ильича (Моисея Эльевича) Белкина, Арона Моисеевича Палкина.
По показаниям Бровермана от 6 декабря 1952 года проходили тогда еще не арестованные Иосиф Яковлевич Лоркиш, бывший заместитель начальника Управления контрразведки Ленинградского, а затем Прикарпатского военного округа, бывший помощник начальника 3-го Главного управления МГБ СССР Григорий Самойлович Болотин-Балясный; бывший заместитель начальника Управления контрразведки МГБ войск Дальнего Востока Авраам Моисеевич Вул, бывший заместитель начальника 5-го Управления МГБ СССР Илья Израилевич Илюшин-Эдельман…
Это — но показаниям одного лишь Бровермана.
14 января 1953 года заместитель министра ГБ СССР Гоглидзе спецсообщением № 143/г докладывал Сталину об аресте проходивших по показаниям уже не Бровермана, а Белкина как еврейские националисты бывшего заместителя начальника Управления контрразведки МГБ Центральной группы войск В. Я. Дубровинского, в последнее время являвшегося консультантом Краснопресненского райкома партии; начальника финансового отдела Министерства рыбной промышленности Латвийской ССР И. И. Факторовича; заместителя начальника отдела контрразведки МГБ 128-го стрелкового корпуса Белорусского военного округа пенсионера А. А. Бренденбургского, а также генерал-майора запаса МГБ И. Я. Лоркиша.
У того же Бровермана, у Белкина были десятки сослуживцев и знакомых, многие из которых были евреями, а многие ими и не были. Но в показаниях фигурировали вполне конкретные их «связи». Почему-то — именно эти, а не иные. А ведь предстояли очные ставки, где оговоры — если бы место имели они — могли и вскрыться. Так что вряд ли Броверман и Белкин кого-то оговаривали.
И это были показания всего лишь Белкина и Бровермана. В принципе же объем разоблачений — не дутых, а реальных мог быстро вырасти как снежный ком.
К тому же все это происходило на фоне процесса Сланского в Чехословакии, где тоже присутствовали такие детали, как злонамеренные врачи и сионистский «след»… Но об этом процессе, закончившемся в начале декабря 1952 года, позднее.
НАСТУПИЛ новый, 1953 год. В ушедшем году последнее заседание бюро Президиума ЦК КПСС прошло в полном составе — при Сталине, 29 декабря. Тогда рассматривались государственный план развития народного хозяйства СССР на 1953 год по военным и специальным отраслям промышленности, государственный бюджет, планы экспорта, импорта и накоплений материальных резервов, вопросы товарообмена с Норвегией и Францией, отмены государственного страхования животных в колхозах и у населения, «как не способствующего делу развития животноводства», и кое-что еще — «по мелочам».