Зачем я пошел в армию
Шрифт:
– Ну а ты че?
– Да ниче. Пока они оружие доставали, я их замочил. Выбегаю на улицу, а там - патрульный навстречу несется. Ну, я и его положил. В общем как понял, что пятерых человек за пару минут угрохал, аж проснулся. Сердце колотится, одышка... Короче, не очень сон...
В кузове "Урала" повисло непривычное молчание. Все с каким-то недоумением и напряжением смотрели на меня.
– Сон такой. Бывает...
– как бы оправдываясь, повторил я.
– Да, бывает...
– ответил Старый.
Дениска, сидевший возле Старого, наклонился,
– Старый, ну его на член! Когда приедем, надо у Тихого незаметно затвор из трахтомата вытащить...
Ротация прошла рутинно, и как говорится, без происшествий. Служба началась так же буднично, не считая небольшого нюанса: меняясь с постов, мы вместо отдыхающей смены заступали в рабочую бригаду по ремонту комендантской казармы, в которой сами же и проживали. Во время последнего своего визита в наше служебное помещение, коменданту не понравилось его морально-психологическое состояние, и он поставил боевую задачу: отремонтировать все что ремонтируется, побелить все что белится, покрасить все что красится и т.д. и т.п. Причем за наш счет. Но к этому уже почти все привыкли.
В полночь, когда я, пребывал в расслабленном состоянии, в смысле бдительно нес службу на своем посту, входная дверь резко распахнулась, и появившаяся в проеме голова дежурившего на улице товарища прокричала:
– Alarm! Der Kommandant eingetroffen!
Прибытие коменданта в столь поздний час могло означать только ничего хорошего. Подозрения вскоре подтвердились: словно перепутав ночь с утром, один за другим стали приходить и полицейские с озабоченным выражением лиц. "Видимо, что-то случилось!" - подумал я, не сводя глаз с дежурной комнаты, в которой вновь прибывшие наверняка получали оружие. Вскоре меня сменил напарник, поинтересовавшись как у самого осведомленного:
– Тихий, шо за кипишь нездоровый?
– Я сношаю?.. - ответил я и ушел.
Дверь в казарму открыл экипированный и вооруженный до зубов дневальный, что само по себе являлось признаком нездорового фэншуя. Не успел я зайти, как меня, со стволом наперевес, встретил старший ГОР, сержант Пиф:
– Экипируйся, вооружайся и ложись спать, пока есть возможность.
Атмосфера нездорового фэншуя царила повсюду: в углу казармы, как морские котики, на сдвинутых кроватях развалились сменившиеся с постов товарищи, в броне и с автоматами. Посреди комнаты, на расстеленных газетах стояла стремянка и банки с краской. Другая часть комнаты еще подсыхала, слегка пованивая растворителем.
Выдавая мне оружие, Старый не смог удержаться от наставлений:
– Тихий, только не надо никого валить! Без команды...
– А че случилось то?
– Я сношаю? Война по ходу начинается.
– Понятно. Пойду, посплю.
Извертевшись около получаса в поисках наиболее удобного положения, я наконец уснул. Как это всегда бывает - отдыхающая смена пролетела в одно мгновение. Разбудил меня сонный дневальный, что-то невнятно бормоча себе под нос. Немного придя в себя, я пошел менять напарника.
– Тихий млять!
– из сумрака окликнул меня Старый, - куда ты со стволом поперся?!
– Так война же...
– Какая на член война? Снимай всю дрочь и иди куда шел!
Я высказал несколько пространных соображений: "На пуркуа экипироваться и вооружаться, находясь в защищенной казарме, если на пост,
– Самые большие проблемы в армии у солдата возникают тогда, когда он начинает думать. Приказ коменданта: на пост выходить без оружия, в казарме сидеть с оружием. И пока ты в армии - не надо думать, иначе сойдешь с ума...
– И кидаться партами ни в кого не надо! И пистолеты ни у кого не забирай!
– твердил мне в след Старый.
Придя на пост, я растормошил спящего Голубя и отправил его отдыхать. "Раз птицын спал - значит все нормализовалось" - рассудил я, и, устроившись поудобнее, начал нести службу, ни на что не отвлекаясь.
Утром, из сообщений новостной службы ОБС и других телевизорных передач, я узнал, что же именно произошло:
В Задрищенском районе села Распупены приднестровцы установили то ли таможенную, то ли пограничную будку со всеми вытекающими. Как только это случилось, жители Распупен резко ощутили ущемление своих прав, свобод и много еще чего, поэтому собрались возле будки и путем народного вече стали решать, как дальше быть: то ли сжечь будку, то ли выбросить ее в мутные воды седого Днестра. Просматривая телевизорный репортаж с места событий, я отметил, что довольно много полицейских из комендатуры оказались коренными распупенцами. Остальные жители Распупен, все как на подбор, были, судя по всему, спортсменами - лысые, здоровые мужики в спортивных костюмах. В общем, пока распупенцы решали, что да как, приплыл приднестровский спецназ и своим присутствием добавил неопределенности и многозадачности в сложившуюся ситуацию. Примерно в это же время, в комендатуру стали прибывать полицейские, нешуточно переживающие за своих товарищей из Распупен. Как оказалось, приднестровские силовики добавили многозадачности и возле самой комендатуры, оцепив ее по периметру, и как бы намекая. Наверное, именно так и начинаются вооруженные конфликты - смотря телевизорную версию случившегося, меня посетила мысль, что если бы кто-то кинул возле распупенцев петарду, то народное вече в один миг превратилось бы экшн из разряда: мирные демонстранты расстреливают стреляющих по мирным демонстрантам. Так как все это действо происходило неподалеку от миротворческого поста, то ГОР комендатуры, в таких случаях, должен оперативно реагировать. По идее.
С криками: "Я за руль не сяду! Не сяду я!" водитель "Урала", кое-как объяснил, что водить его он не умеет, а в состав ГОРа водителем его поставили от балды. В дополнение, у оперативного БТРа один двигатель все никак не заводился, потому что двигатели столько не живут. Да и вообще...
Но, к счастью, оперативно реагировать не пришлось. Находясь в двойном оцеплении мы могли не переживать: если полицейские нас постреляют, то приднестровцы им отомстят. А раз так - то можно смело заканчивать ремонт казармы. Чем мы и занимались до ротации...
Погрузившись в "Урал", мы ждали Пифа, сдающего постовые ведомости коменданту. Старый долго смотрел на меня, затем не выдержал:
– Тихий!
– Че?
– Ну тебя на хрен с твоими снами!
– Согласен...
Трехсуточное дежурство заканчивалось ротацией, и с обеда до утра следующего дня личный состав обычно распускали по домам. На следующий день часть роты заступала во внутренний наряд, другая часть привлекалась к различным хозработам. Половина дня, перед следующей ротацией, также загружалась различными мероприятиями. А затем рота снова заступала на трое суток. Через пару месяцев я стал поднимать вопрос: Когда у меня будет выходной? На что отцы командиры удивленно на меня посмотрели и ответили: