Загадать желание
Шрифт:
Не договорил. Взвился пламенем. Дохнуло жаром, я упала на землю и, выглядывая из-под рукава, смотрела, как Огненный Змей, на мгновение замерев в воздухе, перехватил огромными когтистыми пальцами закутанного в серое одеяло Ариса, оставив глубокие борозды на земле. И стремительно поднялся в вышину. На фоне голубого неба он казался почти белым, как облако, за которым спряталось солнце. Извивающийся силуэт пролетел над лугом и опустился у полосы далекого леса, где-то у самого горизонта, и ни его, ни Ариса теперь
Вот и все… Улетели.
Сколько мне идти до них? Час, два? День?
Солнце поднялось высоко. Жарко. Пруд заманчиво блестит под лучами, но при мысли о воде что-то внутри скукоживается, брезгливо фыркает…
Ах, вот как?
Подхожу, присаживаюсь на берегу, касаясь пальцами отраженного неба.
Шипят за спиной недовольно.
Вода… Вода. Чужая. Уйди.
– Ну вас к чертям собачьим! – говорю громко, вслух, заглушая страх, который эти черные прекрасно слышат. Наклонясь, зачерпываю пригоршню, выплескиваю в лицо.
Легче.
Оборачиваюсь.
Недовольное бормотание, но ни одна ящерица не показалась, не выбралась из-под земли. Прекрасно.
Поднимаюсь, отряхиваю прицепившиеся к штанам листочки и сухие травинки.
О сроках мы не договорились, ведь так? Да, возможно, я приведу вас к Пустоши. Когда-нибудь. А пока… пока у меня другие планы.
Глава 7. Признание
В Пустошь? Идем в Пустошь?
«Мы идем», – в который раз мысленно отвечаю я, не говоря правды, не обманывая.
Золото на небе сменилось багрянцем, облака, поймав закатные лучи, отсвечивали алым. Далеко впереди, на опушке рощи, где в листве светятся рыжие бока яблок – одинокая мужская фигура в вышитой рубашке, со сложенными на груди руками. Выражение лица Всемила издалека не разобрать, но отчего-то кажется, что он улыбается. Этой своей недоброй улыбкой, как тогда, когда Арис повел Виктора на Пруток.
Черные капли катятся по лугу, две огромные ящерицы идут рядом со мной, а под землей, невидимые глазу, тянутся, тянутся черные щупальца того незнакомого, чуждого…
Ближе.
Всемил спокоен, но сквозь человеческие черты его проступает звериный оскал.
– Уйдите. Прячьтесь.
– В Пустошь? – шипит с надеждой чернота. Чует Огненного и ощетинивается. Знает, что такое пламя, и как это – гореть. Не хочет. И мне больно от ее ненависти. Ладони щекочет, в любой миг по моему зову из отравленной земли поднимутся десять, двадцать чудищ. Сможет ли Огненный справиться? Вдруг, нет? Попробовать?
Неясная тревога коснулась сердца – словно птица задела крылом.
Всемил один? Почему? Где Арис?
Чужие мысли улетучились, оставив лишь
– Где Арис?
И остановилась.
Говорящий со змеями лежал на земле, и трава уже обнимала его за руки, забиралась под рубаху. Мелкие сердцевидные листочки ластились к колючим щекам, и под их прикосновениями царапины на лице Ариса как будто стали бледнее. Одеяло лежало рядом, на нем – серая дорожная сумка.
– Они ему, правда, помогают? – я опустилась на колени, убрала наглый стебелек, захлестнувший шею Горыныча.
– Они уже помогли, – Огненный пристально смотрел мне в глаза, и непонятно – меня ли видел на самом деле? От этого взгляда становилось не по себе. Хотелось сказать: «Это я, я! Разве ты не видишь?»
– Нет, – тихо ответил он. – Это уже не ты. Очень, очень скоро тебя не будет.
– Неправда.
– Посмотрим, – поднялся, отряхнул прилипшие к штанам травинки. Под его ладонями вышивка на кушаке сверкнула золотом. – Братец скоро проснется. Скажешь ему?
Я пожала плечами.
Всемил улыбнулся, на этот раз задумчиво:
– Да. Посмотрим.
Твари молчали.
Но, стоило закрыть глаза, я видела серую Пустошь, столб черного тумана над мертвым городом и замершие фигуры стражей. Кольцо. И просыпалось странное чувство, похожее на тот азарт, с которым дети играют в «разрывные цепи» – если сейчас броситься туда, к ним, изо всех сил – задержат? Или пропустят?
«Чужие мысли, – напомнила я себе. – Отойдем немного – станет легче».
Присев на траву, подперла голову руками. Усталость навалилась на плечи, хотелось упасть, но… стоило подождать, пока проснется Арис, и все же уйти отсюда вглубь леса. Только бы не свалиться сейчас рядом – мало ли? Всемил улетел. С одной стороны хорошо – страх, навеянный тварями, отпустил. С другой – отвлечься от размышлений, поговорить не с кем.
Прошло минут десять – Арис шевельнулся, не смог поднять опутанную травами руку и открыл глаза. На мою усталую улыбку ответил настороженным взглядом. Высвободился из объятий бурьяна и приподнялся.
– Где мы?
– Нас сбила машина. Ты потерял сознание. Я позвала Всемила, он нас вытащил.
Ровно. Четко. Спокойно. На лежащем рядом одеяле виднелись отпечатки горячих змеевых лап, что частично подтверждало мои слова. Арис поверил. Протянул руку и осторожно коснулся пальцами моей щеки.
– Больно?
Я покачала головой:
– Что там?
– Ссадина.
Значит, ничего страшного. И ладно. Теперь уйти бы подальше, ведь так и шипит, так и ползет под землей…
– А Всемил где?