Загадаю Тебя
Шрифт:
Заканчиваю с посудой, прибираюсь на кухне и с чувством выполненного долга направляюсь туда, куда изначально держала курс.
Лежать в ванне – абсолютно не моё. Я делаю это крайне редко, и то, когда скажем, есть определённое настроение. То ли дело душ! Быстро, удобно, а как бодрит! Сплошные плюсы и отсутствие минусов.
Раздеваюсь, стаскивая пижаму. Кладу её на нашу старенькую стиральную машинку, сломавшуюся пару недель назад.
Мастер обещал прийти после десятого января и вынести свой вердикт: окончательно
Набираю себе немножко воды, чтобы ступни были в тепле, и залезаю в ванную. Задёргиваю шторку, снимаю душевую лейку и затеваю свои водные процедуры. Песни в этот раз не пою, памятуя о том, что в доме нахожусь не одна. Просто наслаждаюсь горячей водичкой, стекающей по спине и плечам. Благодать!
Неприятность в том, что наслаждаюсь я ей недолго. Покончив с мытьём головы, намыливаю тело вкусно пахнущим гелем и вдруг случается это.
– Ссссс… – убираю от себя лейку, по той причине, что оттуда бежит ледяная вода. – Ну нет!
Похоже, колонка опять хулиганит. Потухла.
Ёпрст!
Поворачиваю кран со скрипом, убираю мокрые волосы назад и думаю, что бы предпринять. Пену-то смыть я не успела.
– Вот же ж засада!
Не могла она на пару минут позже притухнуть, что ли?
Намереваюсь выбраться из ванной, чтобы вытереться полотенцем и пойти включить вредный агрегат, но внезапно кто-то дёргает ручку, и дверь, к моему величайшему ужасу, поддаётся, впуская человека внутрь. Видимо, я в попыхах нормально не задвинула щеколду.
Ёлки-палки!
Произошедшее дальше – сплошная нелепица и полный кошмар…
В ванную комнату заходит Богдан.
Я, взвизгнув, хватаюсь за шторку и тяну её на себя чтобы прикрыться.
Движение выходит чересчур резким и порывистым. (Не рассчитала силу, изрядно испугавшись).
Штанга-распорка, держащая шторку, с грохотом летит вниз, и всё, что я успеваю сделать, это в последнюю секунду покрепче схватиться за спасительную клеёнку, дабы вовремя прикрыть свою наготу.
Занавес, друзья!
– Блин, Оль, сорян, – парень удивлённо на меня таращится. Аж проснулся сразу.
Хочется ругаться. Притом ругаться нецензурно. А я вот не умею, к сожалению. Дед говорил, что если услышит что-нибудь сквернословное, отведёт к кузнецу Петру и попросит того прижечь мне язык раскалённой кувалдой.
– Вода не шумела, – оправдывает своё вторжение Богдан, дабы заполнить неловкую паузу. – Дверь была открыта и… Ты извини, короче, – без стеснения меня разглядывает, едва
– Я закрывалась! – чувствую, как вспыхивают колючим смущением щёки, в тот момент, когда его взгляд медленно скользит по моей фигуре вниз и обратно вверх. Причём дважды.
Встречаемся глазами. В моих точно недовольство и растерянность. А в его… В его отражается нечто волнующее. Нечто такое, что крадёт моё дыхание и заставляет сердце стучать быстрей, разгоняя по венам и сосудам вскипевшую от стыда кровь.
– Насмотрелся? – возмущённо интересуюсь, прижимая к себе дурацкую шторку с изображением уточек.
– Нет, – произносит невозмутимо, изрядно поражая наглостью своего ответа.
– Ну знаешь! – обиженно поджимаю губы. – Хватит глазеть! – начинаю злиться, ведь в подобном виде меня лицезрел разве что мой кот Персик, беспрестанно следующий за мной хвостом повсюду. – Иди на кухню и включи колонку. Я вообще-то замёрзла, – дрожу всем телом, но стараюсь сохранить хотя бы твёрдость голоса.
– Ща, – Богдан кивает и, о Слава Всевышнему, наконец выходит за дверь.
Какой ужас, мамочки!
Вдыхаю раскалённый воздух лёгкими. Наклонившись, поднимаю палку со шторой.
Вот сто раз говорила деду, что нужна не распорная, а та, которая крепится к стене! Сам ведь жаловался, что однажды она дала ему по хребту! Так и не поменяли, всё потом, да потом…
Гррррррр!
Починив хилую, ненадёжную конструкцию, первым делом закрываюсь, толкнув щеколду до упора. Проверяю трижды. Хотя чего уж теперь! Поздно!
Поворачиваюсь к запотевшему от пара зеркалу. Вздохнув, протираю его тыльной стороной ладони и внимательно изучаю своё отражение.
Раскрасневшаяся, встревоженная Оля из зазеркалья смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Глазами, в которых, между прочим, застыли ненавистные слёзы. Вот-вот побегут.
Богдана ситуация явно позабавила, а мне вот разрыдаться хочется от жгучего стыда, огнём горящего в груди.
Среагировала я быстро, прикрывшись шторой, но как выглядела со стороны, в целом? Как много он видел? Данный вопрос очень меня беспокоит. Я ведь не понимаю, насколько всё плохо и как теперь дальше общаться после этого неловкого эпизода.
Снова забираюсь в ванную и поворачиваю кран.
Горячая пошла. Разобрался значит.
Присаживаюсь, обнимаю себя руками и, к собственному изумлению, плачу.
Господи! Ну почему я такая невезучая?
Глава 9
Богдан
– Я старый? – интересуется Корней.
– Да, – отвечает Оля.
– Боярский?
– Нет.
– Хм.
– А я старая?
– Нет, – пытаюсь перехватить её взгляд, но она снова смотрит куда угодно, но только не на меня.