Загадка древней статуэтки
Шрифт:
Стала понятной агрессия зверя, который обычно не лезет на рожон, а предпочитает скрыться: тот явно встречался раньше с людьми, и общение с ними не оставило приятных воспоминаний. Сэберо с огорчением посмотрел на огромную гору мяса, которое придётся бросить на растерзание другим хищникам: медведь оказался матёрым, такое мясо, он знал, на костре не приготовить, его надо долго варить или мариновать. Никаких кастрюль и прочей тары у него не было, только фляга для воды, но её он не тронет – без еды прожить можно, а без воды нельзя. И драгоценный жир собрать не во что…
Ну что ж, так тому и быть. Императорский офицер
* * *
В течение недели Сэберо Окада продолжал исследования острова. Он обошёл побережье, несколько раз углублялся в лес. Следы присутствия людей по-прежнему встречались, но свежими явно не были. По всей вероятности, люди приходили сюда три-четыре года назад. Кто они такие, что делали на острове? Построили базу и ушли?
Не находилось никаких материальных следов их пребывания. Если это не были строители базы, то всё равно они где-то жили. Сэберо Окада очень была бы впору надёжная бревенчатая хижина, с печкой и прочной дверью. Его пещера годилась только как временное убежище для ночёвки. Там нельзя было сделать никаких запасов, даже однодневных – вход, хоть и был узким, ничем не закрывался, и любой хищник мгновенно бы их уничтожил.
Оставалось неисследованной лишь центральная часть острова – невысокая сопка, покрытая лесом. Со всех сторон её окружали густые заросли, и только с севера, где земля оказалась каменистой и суровой, деревья были не такие рослые, а ветки не спутывались густым ковром. Сэберо присмотрелся повнимательнее, и понял, что здесь, скорее всего, проходила дорога, которую после использования завалили каменистой землёй, обрушив склон где-то наверху.
На следующее утро он встал с рассветом, поел неизменной печёной рыбы, и отправился в путь. Если и там не обнаружится база или пригодная для жилья хижина, то придётся вырубать брёвна для неё своим тесаком. Это очень тяжёлый труд, но другого выхода нет. Наверное, генералу Ямадзаки не так легко его найти: может, Окада не совсем точно передал тогда координаты, или радисты генерала не расслышали его?
Но какая разница? Рано или поздно его найдут, и тогда он вручит генералу сумку, с которой не расстаётся сейчас ни на миг, и выполнит свой долг. Окада двинулся вверх ещё решительнее, вырубая поросль и неуклонно продвигаясь вперёд.
Вскоре он обнаружил, что новая поросль покрывает довольно большую поляну, а за ней опять идут непроходимые заросли. На западе поляна упиралась в крутую невысокую стену – природную скалу из песчаника. Никаких следов жилья не наблюдалось, не было также брёвен. Несколько крупных камней валялось неподалёку, но это были явно дикие камни, без малейшего следа человеческой деятельности.
Самурай не должен терять самообладания даже в самые критические моменты. Как ему не было досадно, что теперь предстоит тяжёлая работа по постройке дома, которая неизвестно чем закончится, у Сэберо не дрогнул ни один мускул на лице, не сорвалось ни одного вздоха досады.
Он ещё раз осмотрел поляну, подошёл к скале. Обычный песчаник тёмно-жёлтого цвета, проросший мхом и кое-где мелким кустарником. И всё же, что-то привлекло его внимание. Трещины пересекали стену в разных направлениях, но одна из них, если проследить внимательно, образовывала
Работая тесаком, Окада расширил щель сначала сбоку, затем подкатил большой камень, не без труда сдвинув его с места, и начал расширять щель сверху, откалывая небольшие куски, осторожно работая тесаком, чтобы ни в коем случае его не сломать. Когда щель стала шире, он соскочил на землю, нашёл молодой дубок с довольно прямым стволом, срубил его, заострил клином со стороны комля, очистил от веток. Ещё один небольшой толстый обломок немного обтесал в виде колотушки.
Просовывая этот ствол в щель, он понемногу раскачивал скалу, забивал колотушкой глубже, сильнее расшатывал. В какой-то момент понял, что та начинает отделяться от основного массива, откатил камень-подставку и начал орудовать своим колом с правого края, где щель была больше.
Вскоре скала отошла настолько, что позволяла пролезть в образовавшуюся расщелину. Теперь можно было, уперевшись спиной в стену, ногами отталкивать глыбу. Наконец она упала, открыв небольшой проход, заваленный камнями. Сэберо опустился рядом, руки и ноги дрожали, одежда взмокла от пота.
Наступал вечер, ни о какой дороге назад не могло быть и речи. Еды не было, фляжка опустела. Он набрал хвороста и дров, принёс к подножию скалы, неподалёку от раскопанного прохода. Уже почти в темноте срывал с кустов сочные ягоды, не разбирая, что это – ядовитых среди них не должно быть.
Ягоды немного утолили жажду, однако голод давал о себе знать. Но разве может отсутствие пищи доставить неудобства тому, кто в детстве иногда не ел по нескольку дней, когда отец ходил в море и долго не возвращался? И кроме всего, он же офицер воздушного флота Его Императорского Величества. Дух самурая торжествует над телом!
Сэберо разжёг костёр поближе к себе – ночи становились всё холоднее, и задремал, полулёжа на ветках, чутко вздрагивая при подозрительных шорохах, и просыпаясь время от времени, чтобы подбросить дров в догорающий костёр.
Как только рассвело, он уже был на ногах. Снова поел ягод, чтоб не мучила жажда, и принялся расчищать проход, найденный вчера. К полудню он закончился стеной из прочного базальта. А в ней была металлическая дверь, почти в человеческий рост, окрашенная в защитный цвет, с круглым штурвалом посередине и надписью иероглифами: «Вход запрещён, кроме военнослужащих Японской Императорской Армии».
Он радостно рассмеялся и попробовал крутить штурвал. На удивление, тот поддался довольно легко. Сэберо оставил его в покое и откинул сначала металлические защёлки по краям двери. Они также открылись без особого сопротивления. Затем снова взялся за штурвал. После нескольких оборотов дверь словно вздохнула и отошла на пару миллиметров. Потянул на себя, и она с металлическим визгом стала открываться на заржавевших петлях.
* * *
Образовавшийся проход был совершенно тёмным. Сэберо вышел в заросли и насобирал сухих веток для факелов. Вернулся обратно, поджёг одну. Пламя разгорелось ярко, чувствовалась тяга свежего воздуха, да и затхлость не ощущалась совершенно. Ветка догорела, он поджёг следующую и двинулся вперёд. Под ногами позванивал бетонный пол, по обе стороны угадывались каменные стены.