Загадка лондонского Мясника
Шрифт:
Я щелкнул по ссылке. «Веселый полицейский» снова захохотал, и под этот жестокий смех я снова пополз на четвереньках. Как только в кадре появилась свинья, я нажал на паузу.
– Рядом с моей правой рукой. Видите?
Сержант наклонился:
– Белая линия.
– Да, прямая белая линия на траве. Это граница поля для регби. Того, что находится ближе других к лесополосе.
Мы вместе посмотрели на изображение. Кейн пожал плечами:
– И что с того?
– Чем не доказательство, что Мясник – не убийца?
– И как
– Видео снималось не тогда, когда меня избили. Что бы Мясник ни говорил поклонникам, он не имеет к этому никакого отношения.
Сержант подумал немного:
– То есть, вы полагаете, что человек, приставивший к вашему горлу нож, – не тот, кто снимал видео.
– Он этого сделать не мог, – кивнул я. – Убийца не пошел бы за мной. Не стал бы полчаса спустя снимать эту забавную сценку. Правда ведь?
– Вы долго ползли?
– До загона я добежал минут за пять, обратный путь занял намного больше. Но видео снято совсем не там, где на меня напали. Не в свинарнике, не на вспаханном поле, а рядом со школой.
– Так кто же выложил его в Интернет? Откуда Боб его взял?
– Не знаю. Да и не важно. В Поттерс-Филде тысяча учеников, и у всех есть мобильники. Вокруг шныряют репортеры. А может, снимал кто-то из работников школы. Сейчас каждый ходит с камерой в заднем кармане. Этот ролик доказывает – по крайней мере, я так считаю, – что Мясник врет. Автор видео никого не убивал. И Боб – тоже.
Я закрыл ноутбук, и мы с Кейном посмотрели друг на друга. Он сложил на груди крепкие руки. Потом кивнул:
– Да. Похоже, вы правы.
– Спасибо.
– Не за что. Так в чем проблема?
– В том, что у нас вешают все на Боба, – сказал я. – Все наши ресурсы уходят на поиски Мясника, серийного убийцы года. Операция «Толстяк» ни к чему не приведет.
Вверх по спине волной прокатилась боль, я стиснул зубы и выгнулся.
Сержант кивнул:
– Хотите найти того, кто вас избил.
– Я ищу убийцу. – Я вдохнул и выдохнул. – А вы способны мне помочь.
– Как?
– Дайте взглянуть на Письмо из Ада.
Кейн на секунду отвел глаза и вдруг разозлился:
– Письмо из Ада? Вы хоть понимаете, о чем просите? Оно потеряно.
– Не думаю. Мне кажется, оно здесь. Где-то в этой комнате. У вас.
– А что вы знаете о нем, детектив?
– Его еще называют Письмом для мистера Ласка. Написано в тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году неизвестным, который утверждал, что он – Джек Потрошитель. Полиция пришла к выводу, что это послание действительно отправил серийный убийца, потому что вместе с ним доставили часть человеческого внутреннего органа.
– Что вы себе вообразили? – Сержант недоверчиво покачал головой. – Здесь не Музей мадам Тюссо, не выставка уродов! Здесь происходит обучение офицеров полиции.
– Я только хотел взглянуть на письмо.
– Но почему вы решили, что оно здесь?
– Не могу поверить, что его потеряли.
– Зачем же нам врать?
– Чтобы люди не устраивали ажиотажа по поводу реликвии с дурной славой. Мы, конечно, не хотим, чтобы Джек прославился еще больше, ведь он и так уже культовая личность. Однако письмо мы наверняка сохранили.
– Мы?
– Полиция, хорошие парни. И если уж оно где-то в Лондоне, то именно здесь, в укромном уголке Черного музея.
Кейн рассмеялся.
– Пожалуй, однажды из вас получится детектив. Но какой будет толк от письма, если, допустим, я его покажу?
– Мы увидим, как пишет настоящий убийца.
Кейн шагнул к двери. Я думал, он позовет кого-то, и меня выкинут; впрочем, сержанту Кейну вряд ли потребовалась бы для этого помощь.
– Писем, чьи авторы называли себя Джеком Потрошителем, было множество, – сказал он, заперев кабинет на ключ. – Письмо «Дорогому шефу», открытка от Бесстыдника Джеки, письмо Оупеншоу. Письмо из Ада отличалось от них тем, что к нему приложили половинку человеческой почки.
Сержант снял со стены календарь с надписью «Полиция Центрального Лондона желает вам счастливого Рождества и Нового года». Под календарем оказалась дверца сейфа.
– Отвернитесь, детектив, – попросил Кейн и, пока я смотрел в сторону, набрал шестизначный код. – Письмо адресовано Джорджу Ласку, главе Комитета бдительности. Можете поворачиваться.
Он положил на стол темно-зеленую папку. Внутри был пластиковый конверт, а в нем – порыжевший от времени хрупкий листок бумаги.
Большие красные буквы, десяток строчек, слова начерканы торопливой рукой, словно в лихорадке.
– Почку кто-то выбросил, – сказал Кейн. – Вы уж простите.
Я начал читать:
«Из ада
Господин Ласк,
И так посылаю вам половину почки что я вырезал из одной женщены и схоронил ее для вас только поджарил кусочек и сьел было очень вкусно. Могу послать и окровавленный нош каким я ее вырезал, если только вы еще чуток повремините.
Поймайте-ка меня господин Ласк».
– Оно настоящее, – сказал я. – Сразу видно. Писал сам Джек Потрошитель.
Сержант кивнул:
– Ошибок тут больше, чем в других письмах, однако в полиции догадались, что это сделано нарочно. Письмо настоящее, а вот его безграмотность – подделка. Взгляните. Кажется, с орфографией у него беда, но он правильно поставил запятую в обращении и перед «если». В отличие от остальных автор не подписался Джеком Потрошителем. И он действительно приложил к письму человеческую почку.
– Его разозлили самозванцы, – сказал я. – Надоело, что всякие психи приписывают себе преступления, на которые у них не хватило бы ни безумия, ни навыков. В этот раз будет то же самое. Рано или поздно убийца объявится.