Загадка тауматургии
Шрифт:
— И какие причины для... взрыва?
— В твоей душонке, — сжала она лапы на его груди. — В самой сердцевине есть пять резервуаров. Соотношения в формуле указывают, насколько их нужно заполнить. У каждого вида живых существ разная вместимость. А дальше додумай, что будет, если формулу для рогокошки использует человек.
— Мда, — протянул Сэмюэль. — Можешь дальше не объяснять.
Он захромал на улицу и бросил камень через плечо. Внимание привлекли два стука и протяжный треск. Парень обернулся. Из земли
«Подожди, — подумал Сэмюэль. — Я же отдал камень с формулой Амелии... Как она тогда загорелась?»
— Чего встал? — спросила фея.
— Н-ничего, — спешно зашагал прочь.
Напоследок бросил взгляд на ступеньку, проверил, что не показалось. Если не неверные соотношения вызвали огонь, то что? Амелия сама подожгла себя? Феи способны на тауматургию?
Он медленно опустил взгляд. Амелия смотрела мертвыми глазами в грудь парня. Сэмюэль попробовал вспомнить: произносила ли фея заклинание. Нет. Она молча взяла камень и пошла на Германа.
«Связывающие формулы», — ударил себя в лоб.
В Странствиях в ночи упоминались связывающие формулы. Сама Амелия говорила о них перед призывом. Парень обещал не использовать их.
До Сэмюэля дополз ужас совершенной ошибки. Он призвал на Сцену чудовище без ограничений. Почему парень еще жив? Почему фея не убила его и не переселилась в желанное тело?
«Соотношения и отдача, — промелькнула мысль. Амелия не знала нужных соотношений и боялась отдачи. — Нужно избавиться от нее».
В грезах Сэмюэль держал поводок. Связь, что соединяла ее с телом.
«Обещание, — вспомнил он. — Нельзя просто разорвать связь».
Время играло против него. Опять. Амелия искала соотношения во время сна. Сэмюэль не сомневался в этом. Он вспомнил обугленный хвост феи.
Пообещал себе придумать решение позже. Сейчас парень нуждался в обработке раны и в жилье.
Сэмюэль захромал на вокзал. Сначала срочные задачи, потом все остальные.
? ? ?
Путь до Зентауна занял пять дней. Каждый день парень съедал по листку кровяника. Из купленной связки осталось три штуки.
— Папа, смотри! — восторженно воскликнул мальчик и прилип к окну.
Сэмюэль разделил купе с семьей. Папа, мама и сын. Глава семейства прогнал парня на одну из верхних кроватей из-за запаха. За пять дней он ни разу не слезал оттуда. Только для похода в туалет и за водой.
Прикусил губу. Левая нога все время пульсировала от боли, мешала спать. Сэмюэль укрыл ее белой простыней. Не хотел пугать соседей. Белая ткань пропиталась кровью. На месте ноги выросло темное пятно.
Он пожелал отвлечься и прильнул к окну.
В зените светило яркое солнце. Впереди Сэмюэль рассмотрел высокую молочную стену. Взгляд зацепился за чудную форму. Стена состояла из одинаковых
«Костяная стена», — подумал он.
Один из немногих наземных трупов гигантов. О нем рассказывали на первом уроке истории Острокийской империи. Стена тянулась на сотни километров вокруг столицы и по строению напоминала человеческий позвоночник.
За многие годы после основания столица разрослась за пределы стены. Сэмюэль присмотрелся. Внизу виднелись крошечные прямоугольные силуэты домов.
«Такие маленькие», — вспомнил слова Амелии.
Фея не двигалась в течение пяти дней. Застыла на груди в одном положении.
Пару раз он думал, что связь оборвалась, и Амелия вернулась в Закулисье. Черные зрачки двигались, опровергали мысль. Фея внимательно рассматривала ткань почерневшей от ее морды рубашки. От чуткого взгляда не скрывались ни одна ниточка и пятнышко.
Сэмюэль не тратил время зря. Размышлял о решении непростой задачи. Прокручивал в голове обещание.
«Обещаю: после призыва в рогокошку в течение полугода у тебя будет человеческое тело».
Они не условились о поле, возрасте и «свежести» тела. Амелия требовала молодую живую даму и отказывалась от всех остальных. Фея верила: без ее согласия обещание не исполнится. Сэмюэль не горел желанием проверять. Ошибка вызовет нежелательные подозрения.
Парень не обещал «не связывать человеческое тело». Знала ли Амелия про эту зацепку? Конечно знала. Он не сомневался.
Сэмюэль остановился на одной задумке. Принести в жертву преступницу, дать фее завладеть телом и убить в ту же секунду. Обещание зачтется, и он обретет свободу. Оставалось самое трудное — привести задумку в жизнь. С его текущими знаниями это было невыполнимо.
«Зентаун. Зентаун. Зентаун», — протрещал механический голос.
Семья собрала вещи и вышла из вагона. Сэмюэль подождал минуту и захромал следом.
Столичный вокзал поражал размерами. Люди. Сотни людей куда-то спешили. Толпа водой обтекала высокие мраморные колонны. Он вспомнил обеденный перерыв на заводе и поход в храм. Там парень видел примерно столько же народу.
Металлический навес застилал небо и уходил к горизонту. Сэмюэль не знал, куда идти. Казалось, вокзал не уступал по размерам целой баронии.
Направился подальше от железных путей. Рано или поздно выйдет с вокзала. Наверное.
На выходе ждало еще одно потрясение. Над широкими дорогами нависали дома. Парень насчитал не меньше четырех этажей в каждом. Вдалеке голубое небо пронзали высокие башни. Об вершины волнами разбивались кудрявые облака. При взгляде на них Сэмюэль ощутил себя тараканом. Жалким насекомым посреди великих просторов человеческой комнаты.
«Такие маленькие, — в памяти ожили слова Амелии. — Мы словно великаны».