Загадка тауматургии
Шрифт:
Герцог Рузов щелкнул пальцами, и главный зал утонул в криках. Феи на гостях кусали их, проползали в уши и жужжали. Жужжали, жужжали и жужжали.
Люди бегали от выхода к выходу. Проносились мимо Френсиса. Наследник отвлекся от Кеннета. Его взгляд прыгал между гостей.
Цигель понял: почему Френсис не умер от взрыва и почему сейчас спокойно стоял на ногах. Наследник был обреченным. Он использовал вестника, чтобы «убрать» смерть от ранений.
«Френсис. Эй, Френсис, — подумал Цигель. — О чем думаешь? Сколько людей находятся
Владение вмещало ограниченный запас формул. Количество зависело от размеров владения.
Цигель потратил все свободное место на своей одежде и теле. Феи-операторы занимали большую часть. Меньшую — заготовленные формулы для нападения. У Кеннета так же.
Поэтому последняя мера была ритуалом. Неким действом с повествованием и соотношениями. Герцог Рузов заранее проделал почти все действия. Надеялся, что не придется прибегнуть к последней мере. Форма ритуала позволяла растягивать его. Приостанавливать посередине и продолжать в любое удобное время.
«Тебя учили этому. Замечать мелочи. Подсчитывать соотношения в уме, — продолжил Цигель. — Что будешь делать? Позволишь феям завершить действо? Или лучше сорвать его? Время играет против тебя. Думай, Френсис. Думай».
Наследник улыбнулся и что-то прошептал.
Все люди замерли. Застыли как вкопанные. Герцог Рузов заметил всплеск маны. Владение Френсиса заполнило собой главный зал.
Цигель соединил большой и указательный пальцы. Тело накрыло владение, сработала формула и оттолкнула владение Френсиса.
Мужчина рядом с наследником упал. Девушка рядом с ним — то же. Люди падали на пол безжизненными куклами.
Френсис убил триста девяносто семь человек. Столько, сколько требовалось для действа.
Из углов зала метнулись связи. Нити маны обвили тело наследника, прижали ноги к животу и руки к бокам. Он рухнул на пол. Его накрыло владение Цигеля. Развернулась формула. Пустой «пульт» и «связанная бомба». Если наследник попробует использовать заклинание, душу разорвет на части.
Все закончилось. Они победили. Ценой всего, но победили. Цигель спасен. Отец избавит его от чужих воспоминаний, и все будет...
— Рузов! — прокричал Кеннет через весь зал. — Ты...
Силуэт представителя Гремовых исчез. Пространство перед глазами герцога Рузова моргнуло. Что-то случилось. Он не мог сказать, что.
Цигель осмотрел тела. Они лежали на полу. Мертвые. Убитые Френсисом. Но их положение... Они всегда лежали именно так?
Герцог перевел взгляд на плененного наследника и замер. По спине пробежал холодок.
Часть одежды восстановилась. Вместо культи, к правому боку прижималась обожженная рука. Целая.
— Я удивлен, — прохрипел Френсис. Взгляд наследника впивался в Цигеля. — Какая решимость. Какое упорство. Даже без союзника почти ничего не поменялось.
— Что ты сделал? Где Кеннет Гремов?
— Кеннет? Ты все еще помнишь его? Любопытно. Мастерская Упоения. Твоих воспоминаний коснулся вестник.
—
— Знаешь одну старую сказку про целителя. Он был настолько искусен, что люди сомневались, что они когда-либо болели.
— Старец-В-Живой-Рясе?
Френсис не ответил.
Боковым зрением Цигель заметил движение слева от себя. Герцог резко повернулся.
К нему шагала двухметровая фигура. Она шаталась, словно колос на ветру, длинные руки бились о тело, голова ходила влево вправо как стрелка метронома.
У фигуры не было рта, носа, ушей и глаз. Не было половых органов. Не было пупка. Все тело покрывала кожа, сшитая из разных лоскутов. Плоть заменяла одежду и пузырилась, будто под ней копошились насекомые. В левой руке фигура сжимала старый ритуальный кинжал.
«У Прародителей-Всего весьма извращенный вкус», — вспомнились слова отца.
Вестники не владели тауматургией. После призыва они не изменяли оболочку под себя.
Такое тело кто-то создал. Кто-то сшил из кожи и нацепил на длинный скелет.
Посланник богов подскочил и выставил перед собой кинжал. Цигель не успел сбежать. Лезвие пронзило грудь. Боли не было. Лишь пустота.
— Кто ты? — вырвался у герцога Рузова вопрос. Отношение Френсиса к происходящему наводило на неприятные мысли. Наследнику не было дело до нападения. До убийства гостей. Он улыбался и хвалил заговорщиков за «изобретательность». — Кто ты такой?
— Ты знаешь мое имя. Мой портрет висит в доме каждого жителя страны.
Все встало на места. В теле Френсиса, помимо его души, находился отголосок. Еврентий Мудров управлял телом потомка с самого начала.
— Зачем... — слова сбивались в горле. Мир перед глазами моргнул. — Зачем... ты сохранил его душу?
— Меня об этом спрашиваешь ты? Не дитя из Гремовых, не кто угодно, а ты?
— Что... со мной... будет?
— Он вырежет ваш маленький заговор из истории. Ты никогда не решишь свергать меня. Можно было убрать само нападение, но тогда ты ударишь в другой раз. Не хочу так рисковать.
— Что... будет... — повторил Цигель вопрос.
Он задал его не Еврентию, а самому себе. Что будет, если он не решит свергать императора? К какому итогу он придет?
Мир моргнул. Зал Дома Культуры сменился ядовито-желтым небом и облачными холмами.
Цигель Рузов потерял все.
Глава 44. Живи
Фея превратила его в отголоска.
Все надежды умерли, и Сэмюэль желал уйти следом.
— Считай это благодарностью. Твой рассудок сломается быстрее души, — опустилась она на колени и схватила Сэмюэля за лицо. Повернула к себе. — Ты считаешь себя «Сэмюэлем Берислави»? Это ложь. «Ты» не он. Сэмюэль сейчас лежит без сознания в номере гостиницы. Его личность и воспоминания находятся в голове. В мозгу. У «тебя» же нет этого органа. Никогда не задумывался, почему «ты» помнишь, кто ты?