Загадка тауматургии

Борзов Виктор

— Заклинание создает в теле якорь и связывает его с вестником, — кивнул Гарет во тьму. — Я сказал, что в архиве хранятся воспоминания Рузовых. Они в нем. Память всех наследников находится в вестнике. Основатель рода придумал механизм передачи воспоминаний через него.

— После моей смерти оно заберет мои воспоминания, — додумал Цигель. — А затем передаст следующему.

— Верно. Другие благородные рода создают в телах якоря с формулами, отсекают часть запаса маны, чтобы не тратить время на запоминание и адаптацию огромных

полотен заклинаний. Основатель пошел по другому пути. Он назвал это Волей Рузовых.

Цигель открыл книгу с заклинанием и взглядом пробежался по строчкам. Намеренно пропускал некоторые числа, искажал слова и прыгал по предложениям. Одного взгляда на картину достаточно для создания формулы. Мысленного чтения и подавно.

Отец не соврал. Заклинание окружало душу тонким слоем маны. Он отслеживал состояние. В случае смерти устанавливалась связь с вестником, и формула использовала его силу. Практик насильно становился обреченным в секунду гибели. Некоторые мелочи вызывали вопросы.

— Кто такой Хранитель языков?

— Хороший вопрос, — улыбнулся Гарет и посмотрел во тьму. Скажи, сколько существ в этой комнате? Не считай вестника и собственных фей.

Наследник коснулся языком коренного зуба три раза и осмотрел комнату взором маны. В комнате находилось двое: он и отец.

— Два человека.

— Три, Я, ты и Хранитель языков.

Цигель внимательнее осмотрел комнату. Ничего не поменялось. Взор подсвечивал ману в нем и в Гарете.

— Это зверек основателя. Древняя фея. Не Почтенная, но достаточно древняя. Она следит за мной постоянно. Слушает. Стоит проронить семейную тайну рядом с непосвященным, и я умру. Она вырвет мой язык с корнем.

— Фея внутри вас?

— Нет, — ткнул Гарет пальцем за свою спину. Цигель перевел взгляд. Увидел каменные плиты. — Она в десяти секундах после нас. Я говорю что-то запретное в промежутке от «сейчас» до «следующих десяти секунд». Фея притягивается ко мне «сейчас», убивает, предотвращает утечку и возвращается в недалекое будущее.

— Ужасно, — признался Цигель.

Отец жил в постоянном страхе. В любую секунду «будущий он» мог решиться раскрыть секреты, и фея убьет «его настоящего». А он даже не узнает почему.

— Но при чем тут я?

— Никому не доверяй, помнишь? После наследования Хранитель языков станет слушать и тебя. Такое условие поставил основатель. Если решишь пойти против него, тебя убью я. Такова моя роль.

— Ясно. Тогда второй вопрос: кто использует вестника?

В заклинании не предполагалось использование вестника для получения воспоминаний. Для полного срабатывания формулы в одну секунду должны быть живы и наследник, и нынешний глава. Иначе вестник только заберет воспоминания.

Гарет не ответил. Отец молча уставился на Цигеля с немым вопросом: «А сам как думаешь?»

— Не важно, — захлопнул Цигель том с заклинанием. — Я предлагаю тебе сделку.

Он отбросил

вежливость и напускное уважение. В дальнейшей игре не было смысла. Плевать на все.

В чудовище во тьме хранилось столетие чужих жизней. Отпечатки всех предыдущих глав рода. Наследник прекрасно понимал: он прочтет заклинание, и память предшественников раздавит его. Заменит «Волей Рузовых».

Пазл сошелся. Заклинание в руках Цигеля несло ответ на чудную церемонию наследования. Как и сказал отец: качества наследника не играли никакой роли.

— Узнаю дух Рузовых. Сделки и договоры отпечатаны в нашей крови. Итак, что предлагаешь?

— Ты говорил про архив с дневниками и мемуарами.

— Да, книг там на полгода или больше.

— Я становлюсь главой рода без воспоминаний предшественников. Раз мы передавали силу таким образом, никто из других семей не удивиться отсутствию лишних формул в моем теле.

— А их мудрость ты постигнешь через книги, — закончил отец за него. — Исключено. Ты станешь нашим представителем. На чтение всего архива не хватит времени. Пустой блеф уничтожит всю семью. Я не пойду на это.

— Я выберу следующего главу. Он займет мое место, а я продолжу жить.

— Не выйдет. Хранитель языков убьет меня, если я обойду правила. Или ты принимаешь в себя Волю Рузовых или я убиваю тебя. Таков твой долг, Цигель.

— Плевать на долг. Кто так решил? Я не желал этого. Все выбрали за меня.

— Думаешь, я хотел роль Проводника? Меня лишили практики, приставили чудовище и обязали наставлять детей. Я смирился. Смиришься и ты.

— Чушь! — отмахнулся Цигель. — Участь моя несравнимо хуже! Ты ведешь меня на смерть. Не должен я никому! Я дожил до совершеннолетия! Внес вклад в семейное дело. Ты требуешь невозможного.

— Никому не должен? Внес вклад? Ты так шутишь? Тебя научили грамоте, слуги носили тебя на руках, повара готовили еду, портные одевали. Всю жизнь. Всю жизнь ты не в чем не нуждался. Твой долг перед родом не исчислим. Тебя растили ради одной цели — стать вместилищем Воли Рузовых.

— А младшие братья?

— Запасные. Правители мрут как мухи. Всегда должен быть следующий.

— А ты?

— Я — Проводник. Пешка для возведения на престол следующего кандидата. Мое место займет один из твоих братьев или кузенов. Если повезет, ты и назначишь одного из них.

— Это...

— У тебя нет выбора Цигель. Смирись и сыграй свою роль как следует. В нашем мире свобода есть только у Его Императорского Величества.

Эти слова стали спасительной соломинкой для Цигеля. Наследник ухватился за них двумя руками.

— Если я займу его место? Свергну императора?

Гарет рассмеялся. Хохот эхом отскакивал от стен. Вестник во тьме на секунду замолчал.

— Ты трус, Цигель. Самый трусливый из всех моих детей, — вытер отец слезы. — Не бойся памяти предков. Она не раздавит тебя. Не сразу.