Загнанный зверь

Миллар Маргарет

— Что именно?

— Можете назвать это любовью.

— Любовь! — Яркая краска поднялась от ее шеи к скулам. — Нет. Нет. Вы… просто стараетесь быть добрым ко мне.

— Я не пытаюсь, — сказал он с улыбкой. — Я действительно питаю к вам добрые чувства.

— Нет. Не нужна мне ни ваша любовь, ни чья-нибудь еще. Я не могу ее принять. Она… она смущает меня.

— Очень хорошо. Не волнуйтесь. Нет никакой спешки. Я могу подождать.

— Подождать? Чего вы будете ждать?

— Чтобы вы забыли некоторые из затверженных уроков.

— А что, если я не смогу?

Что, если я никогда…

— Сможете, Элен. Обещайте мне, что попробуете. Хорошо?

— Хорошо, я попытаюсь, — прошептала она. — Но я не знаю, с чего начать.

— Вы уже начали.

Элен выглядела приятно изумленной:

— Разве? А что я сделала?

— Вы вспомнили Эвелин Меррик.

— Как вы об этом узнали?

— Несколько минут назад вы мимоходом упомянули ее и назвали просто Эвелин. Теперь вы хорошо ее помните?

— Да.

— В тот вечер, когда она сказала вам по телефону, что вы всегда завидовали ей, она была права, Элен?

— Права.

— А теперь это уже не так?

— Не так. Я больше ей не завидую. Ее можно только пожалеть.

— Пожалеть — да, — сказал Блэкшир, — но следить за ней необходимо. Она тем более опасна, что внешне может выглядеть совершенно нормальной.

— Значит, вы повидали ее?

— Нет еще. Увижу ее сегодня вечером. Но вчера я поговорил с вашей матерью, до того как Эвелин ей позвонила, а сегодня рано утром повидался с ее матерью. Ни та, ни другая не подозревают, что девушка психически ненормальна. Видимо, у нее произошло полное раздвоение личности. С одной стороны, она любящая, заботливая дочь, а по мнению вашей матери, была бы прекрасной невесткой, — и последнее весьма важно, так как вашей матери нелегко понравиться.

— Я это знаю.

— С другой стороны, девушка полна ненависти и жажды мести настолько, что хочет уничтожать людей, сталкивая их друг с другом. У нее сильный характер, она и не подумала лишить жизни себя. Она просто бросает кость — и пусть собаки загрызут друг друга. И на этой кости всегда малая толика мяса, то есть правды.

Элен подумала о том, что ее мать и Дуглас много лет дрались не как собаки или боксеры на ринге лицом к лицу, а вели друг против друга партизанскую войну в темном лесу. Эвелин бросила в чащу леса гигантский факел, осветивший деревья и подлесок, и выманила враждующие стороны из их убежищ.

Бедный Дуглас. Он так и остался мальчишкой, не смог стать взрослым в темном лесу.

— Я послала ему чек ко дню рождения, — уныло сказала она. — Может быть, пошли я его раньше…

— Чек ничего не изменил бы, Элен. Врач нашел около пятидесяти снотворных таблеток в домашней аптечке. Дуглас давно это планировал.

— Тогда почему же мать проклинает Эвелин?

— Кого-то надо обвинять. Только не себя.

— Да, — согласилась Элен, а сама подумала: «Мать заплутала в темном лесу точно так же, как Дуглас. Много лет тому назад кто-то должен был вывести их из леса, но не было никого, кроме отца и меня; отец был слишком бесчувственным, а я сама заблудилась».

Она закрыла лицо руками, и меж пальцев потекли слезы.

— Не плачьте, Элен.

— Кто-то

должен был помочь им. И это надо было сделать много лет тому назад.

— Я знаю.

— А теперь слишком поздно как для Дугласа, так и для матери. — Элен подняла голову и посмотрела на Блэкшира потеплевшими от слез глазами. — А может, слишком поздно и для меня.

— Не думайте так.

— Да. Я чувствую в душе, что прожила свою жизнь и теперь лишь дожидаюсь какого-то момента, как Дуглас с его таблетками. Возможно, она снова мне позвонит, бросит факел, который подожжет подлесок, и я не вынесу того, что откроется моим глазам.

— Перестаньте.

Он обнял ее, но тело ее напряглось, стало как будто деревянным, а руки сжались в кулаки. Он понял, что не пришло еще время, а может, оно никогда и не придет.

Блэкшир отошел в другой конец комнаты и сел возле бюро, наблюдая, как по мере его отступления расслаблялись ее мускулы, ровней становилось дыхание, возвращалась краска на лицо. Он подумал, что, скорей всего, так они и останутся разделенными комнатой.

— Вы очень добры, — сказала она. — Спасибо, Пол.

— Не за что.

— По-видимому, я должна поехать домой и побыть с матерью. Она этого ждет от меня, не так ли?

— Видимо, она так считает.

— Тогда извините, я пойду оденусь.

— Я отвезу вас, Элен.

— Пожалуйста, не беспокойтесь. Я возьму такси. Не хочу мешать вашему расследованию.

— Мое расследование, собственно говоря, почти закончено. Вы просили меня найти Эвелин Меррик. Что ж, я ее нашел.

— Значит, вы думаете, на этом дело кончено? — В ее голосе звучала настойчивость. — И вам больше нечего делать?

— Кое-что нужно сделать, но…

— По-моему, больше, чем раньше.

— Почему больше?

— Потому что вмешалась смерть, — спокойно сказала Элен. — Теперь Эвелин не остановится. Я думаю, смерть Дугласа подстегнет ее, она дала ей ощущение собственной силы.

Блэкшир сам этого опасался, но не хотел тревожить Элен такими мыслями.

— Это возможно, — сказал он.

— Где она получила сведения о Дугласе?

— Видимо, от самого Теролы.

— Вы полагаете, они вместе занимаются вымогательством?

— Возможно, таков был замысел Теролы, но Эвелин нужно более глубокое удовлетворение, чем могут дать деньги.

— Так вы думаете, они были партнерами?

— Да. Когда я зашел к Тероле поговорить о ней, он был очень уклончив. У меня создалось впечатление, что он лучше знает Эвелин, чем хотел мне показать.

— Значит, если нет улик против нее, Терола может их предоставить?

— Каких улик?

— Ну, чего-нибудь, что позволило бы упрятать ее в надежное место. Пока что она не совершила ничего наказуемого. В случае с Дугласом она даже не солгала. Нельзя ее судить или посадить в тюрьму за то, что она позвонила матери и рассказала ей правду. И тем не менее в определенной степени она виновна в смерти Дугласа. Вы должны остановить ее, Пол, прежде чем она продолжит свои действия. — Элен отвернулась так, чтобы он не мог видеть ее лица. — Следующей, возможно, буду я.