Загогулина в портфеле президента

Лагодский Сергей Александрович

Очевидно, что чистки могут произойти и на более низких уровнях военного руководства. По данным «Интерфакса», переведен на должность Ставропольского краевого военкома комбриг 21-й Ставропольской воздушно-десантной казачьей бригады. Можно предположить, что будет снят с должности командир десантно-штурмового батальона морской пехоты Тихоокеанского флота майор Евгений Жовторипенко, отказавшийся выполнять приказ о переброске батальона в Чечню. Майор мотивировал свой отказ тем, что значительная часть личного состава батальона состоит из необстрелянных солдат первого года службы, а также пополнения из матросов. Между тем батальон Жовторипенко, видимо, до сих пор был на хорошем счету, раз летом прошлого года именно ему было поручено блеснуть на совместных российско-американских

учениях в Приморском крае.

Можно предположить, что все эти факты – лишь верхушка айсберга, а скрытый и открытый саботаж в армии носит гораздо более масштабный характер. С одной стороны, в российской армии неподчинение (сам факт которого считается позорным) в последний раз принимало массовые формы лишь накануне революций 1917 года. Поэтому увольнение и даже трибунал – реакция на такие действия вполне логичная. Однако, с другой стороны, рост числа фактов неподчинения – реакция политическая, в частности, и на самого военного министра, и на президента-главнокомандующего. В результате серии внутриполитических кризисов армия, вокруг которой в течение нескольких лет шли активные спекуляции (использовать ее «против народа» или нет), оказалась политизированной. Хотя официально и Ельцин, и Грачев, сами приложившие руку к этой политизации, не раз заявляли, что они ей противостоят. В этой ситуация и реакция на неподчинение уже не может носить характер чисто военного дисциплинарного наказания – «фракция честных офицеров и генералов» неизбежно становится фактором политическим, еще более ослабляющим армию в чисто военном отношении, ибо уходят, как правило, далеко не худшие.

Помимо внутренних конфликтов, военных ждут и более серьезные проблемы – экономические. Генералы начинают сознавать, что, не затребовав заранее возмещения затрат на военные действия, они совершили крупную, а может быть, и роковую ошибку. Официоз МО газета «Красная звезда» в пятницу опубликовала редакционную статью под заголовком «Неужели армия в Чечне воюет за свой счет?», намекая именно на финансовые обстоятельства. А накануне начальник главного управления военного бюджета и финансирования МО генерал Василий Воробьев заявил «Интерфаксу», что ежедневные расходы Минобороны на осуществление военных акций в Чечне составляют 12–14 млрд рублей, а всего с 11 декабря по 12 января расходы на операцию составили около 550 млрд руб. (По словам генерала, выстрел из 125-миллиметровой пушки танка Т-72 обходится Минобороны в 1, 7 млн рублей, из установки залпового огня БМ-21 «Град» – 557 тыс., миномета – 68 тыс., самоходной 152-миллиметровой гаубицы – 356 тыс. рублей, а выстрел из автомата Калашникова – 161 рубль.) Остается напомнить, что реальное финансирование армии в 1994 году намного отстало от сумм, заложенных в бюджет. То есть вооруженные силы в результате затянувшейся войны (а этого-то, видимо, никто не просчитал) поставлены в критическую ситуацию. Это не может не усилить политический потенциал действий «отказников», делая слухи о грядущих переменах в МО все более реальными. А инициированы они могут быть уже не только сверху, но и снизу.

«Московский комсомолец» откликнулся на гибель коллеги яркой публикацией.

Страшно, но в наше время это воспринимается уже как стереотип: «смерть уносит лучших». Однако каждый раз, столкнувшись со смертью – нежданной, не вмещающейся в сознание, – вновь и вновь убеждаешься, как это невероятно верно.

Коллеги Житаренко по «Красной звезде», не сговариваясь, в разных кабинетах и отделах редакции говорили мне именно об этом. Совершенно ошеломленные – как недавно мы, в «МК», по поводу Димы – еще не верящие в свершившийся факт… Так и получился – не скрою, несколько неожиданный – портрет Владимира Михайловича, написанный с их слов.

«Пожалуй, самое главное – что он очень сильно ненавидел войну и смерть», – сказал после долгой паузы спецкор Александр Пельц, капитан 2-го ранга. Человек с такими убеждениями – корреспондент армейской газеты?

Житаренко нашел ту «нишу», которая помогла ему примирить – в душе и на листе бумаги – эти полюса. Этой нишей стал

очерк – жанр, которым раньше очень редко баловалась «Красная звезда». Очерк о людях в нашей армии, которая ввергает человека с ружьем нередко в совершенно нелогичные, аморальные, на редкость ВСЯКИЕ ситуации.

Ответсек «Красной звезды» Вячеслав Казимирович Лукашевич рассказал:

– У Володи были одно любимое выраженьице, чрезвычайно образное, но при женщине неудобно.

Однако все-таки вам скажу: «…уюшки тебе», – говорил он, когда его кто-то сильно доставал.

Видно, в своей армейской работе-творчестве ох как частенько приходилось Владимиру Михайловичу прибегать в сердцах к своему любимому присловью…

23 командировки в самые горячие точки за последние несколько лет. Чернобыль, Приднестровье, Грузия, Абхазия, Карабах, Гянджа, Таджикистан, Чечня: в каждую из этих точек – не недельная командировка, а по месяцу-полтора. Такого послужного списка – ни по количеству, ни по качеству не оказалось ни у одного сотрудника газеты. Этот факт выяснился несколько неожиданно, когда готовили в номер материалы в память о коллеге. Выяснили – и оторопели. И совершенно непротокольно пришло решение: просить о представлении погибшего коллеги к званию Героя РФ. Решение это сейчас рассматривается в верхах.

– Как вы думаете, какая командировка была для Владимира Михайловича самой тяжелой? – спросил меня заместитель главного редактора Виталий Иванович Мороз. И сам же ответил на вопрос: «Приднестровье, и ни за что не угадаете почему. А дело вот в чем: артиллерия стреляла по плотине, которую он сам же возводил, будучи инженером-строителем. И родом Житаренко из этих же мест. Отчий дом его находится неподалеку».

Из всех горячих точек Житаренко привозил массу материалов. И только один раз не выполнил задания редакции: когда ему досталась командировка совсем близко. К Белому дому в 91-м году, в войсковые группы. Он тогда не написал ни одного материала. Хотя целыми днями пропадал на месте событий. Не написал, конечно же, не только потому, что «Красная звезда» давала тогда в основном официальную информацию о событиях. Сохранил толстые блокноты тех дней, все собирался написать позже. Все – к сожалению, об этом мы уже никогда не прочтем.

Скажи мне, кто твои друзья… Другом Житаренко, настолько близким, что частенько ездили, друг к другу, был генерал Лебедь. Он одним из первых прислал в «Красную звезду» соболезнования. Рассказывают: при первой встрече они повздорили, не поняли друг друга. А потом, когда сдружились, – понимали друг друга с полуслова. Житаренко не раз писал о Лебеде, отстаивал, насколько было возможно, его позицию. Их объединяло, не давая покоя, совестливое чувство правды, которое обычно не очень вдается в субординационные тонкости.

– Это неправда, – говорит главный редактор газеты Владимир Леонидович Чупахин, – что чеченская поездка была последней командировкой Житаренко перед увольнением. Про увольнение, впрочем, верно: он действительно собирался подать рапорт по возрасту, и даже просрочил его на два года. (Ему было 52, а увольняться у нас полагается в 50.) Но не из журналистики, не из газеты – слава тебе Господи, теперь такого правила нет. Мы с Владимиром Михайловичем так и договорились: по приезде из Чечни все останется в творческом плане по-прежнему, разве что пенсия прибавится к зарплате. Строили вместе планы новых командировок. А уж как мы все по очереди отговаривали его от этой предновогодней поездки – словно сердце чуяло. Но он настоял…

Уже перед самыми похоронами Житаренко в прессе появилась новая версия его гибели: что это было не снайперское попадание, а шальная пуля, выпущенная десантником. Заместитель редактора газеты Владимир Урбан опроверг эту версию полностью: медэкспертиза подтвердила, что выстрел был с расстояния не менее 800 метров, и с той стороны, откуда на таком расстоянии мог бить только снайпер. К тому же если не снайпер, то стрелять в лицо ему могли только из того самого БМД, куда журналист шел «к мужикам» с новогодними поздравлениями – что абсурдно и не может быть просто потому, что не может быть никогда.