Загогулина в портфеле президента
Шрифт:
На этот спасательный круг, на авторитет Дудаева – даже посмертный – Салман Радуев рассчитывает и сейчас в своей борьбе за «достойное место» в верхушке руководства Ичкерии. Второй его козырь – приписывание себе «рельсовой войны» на территории России под лозунгом «пока последний российский солдат не покинет чеченскую землю». Подобная «акция устрашения» может получить одобрение и вызвать уважение в среде «непримиримых» и радикально настроенных местных жителей. На то и ставка.
Появление Радуева резко влияет на расстановку сил в верхушке сепаратистов: Зелимхан Яндарбиев получил контроль над денежными потоками в Чечню, Аслан Масхадов – единоначалие над полевыми командирами, Шамиль
Реальных подтверждений ни одному из заявлений «воскресшего» Радуева нет. Это своего рода игра словами в лучших традициях чеченской «информационной войны». К ее проявлениям можно отнести и сообщение о применении российскими войсками в горных районах химического оружия, и новость о покушении на Масхадова. Имя Дудаева – это карта из той же колоды, но карта козырная. И в данном случае Радуев применяет ее против «своих». Интересно, что наряду с отповедями Завгаева и «стопроцентной уверенностью» Сергея Степашина в смерти генерала Дудаева на гибели своего предшественника настаивает и Зелимхан Яндарбиев. Видимо, президент Ичкерии предпочел сомнительным выгодам возвращения на зеленые знамена имени «национального героя» благоприобретенное во власти.
Как уже говорилось, появившийся в Чечне Салман Радуев не единственный, хотя и первый, источник сенсационной информации о бессмертии первого президента Ичкерии. Почти сразу же из неофициальных источников в российских спецслужбах пришла информация, что Джохар Дудаев жив и здоров, находится на военной базе под Мюнхеном и собирается вернуться в «свою» республику. Подоспела и информация агентства «Аргументы и факты» о том, что тяжелораненый Джохар Дудаев был вывезен за пределы Чечни на одной из машин миссии ОБСЕ, которые действительно имеют дипломатическую неприкосновенность и не досматриваются на дорогах.
Проследить истинные источники этих потрясающих новостей достаточно трудно. Но наивно полагать, что московская сторона не принимает участия в информационной войне. Затягивание встречи Квашнина с Масхадовым, чеченским командиром, на которого делают ставку здравомыслящие российские политики (например, Вячеслав Михайлов и Аркадий Вольский) и который еще при жизни Дудаева заявил о необходимости прекращения войны «до последнего чеченца»; невыполнение договоренностей в Назрани; «адекватные меры», предпринятые российской армией в Гехи и Месхеты, внесшие свою лепту в продолжение этой войны; шатающийся трон Завгаева; открытая конфронтация Завгаева и Гульдиманна – вот фон, на котором ведутся «информационные боевые действия».
В таких условиях Москва могла запланировать некую «встряску» по схеме «залить воду в трещины, а потом заморозить», которая должна была бы «расшатать ситуацию». Трещины в руководстве чеченских сепаратистов видны невооруженным глазом, «водой» вполне могла бы послужить сногсшибательная новость о «возвращении Дудаева», а «заморозкой» – недавние слова директора ФСБ о подготовке чеченской стороной двойника Дудаева.
Однако Гульдиманн резко отмежевался от участия миссии ОБСЕ в мнимом «спасении Дудаева» и «замирился» с Завгаевым, хотя их отношения могли перерасти в критические; Сергей Степашин заявлял еще 19 июля, что «проблема Гульдиманна», проявляющего, по словам Завгаева, «необъективный подход к событиям на Северном Кавказе», будет решена в течение недели, и. в телефонном разговоре предложил дипломату побывать в Москве – «на ковре» министра иностранных дел. После заключенного
С чеченской стороны последовал ответный залп, который, быть может, и готовился как самостоятельный. К нашумевшей публикации в «Грозненском рабочем», обещавшей очередное «воскрешение» первого президента Ичкерии (под характерным заголовком – «Дудаев жив?»), по имеющимся данным, приложил руку кто-то из высших сфер сепаратистского руководства. Вряд ли это был сам Радуев – претендующий на лавры «борца и бойца», он не владеет тонкой политической кухней и ниточками к средствам массовой информации.
Сам метод подачи информации характерен для информационной войны: источник неизвестен, а фактуру публикации при необходимости можно и оспорить – мало ли чего там накопают журналисты. Кроме того, обласканным средствами массовой информации сепаратистским лидерам не раз представлялась возможность лично преподнести сенсацию на пресс-конференциях. Никто такой возможностью не воспользовался.
Появление упомянутой публикации свидетельствует о слабости сепаратистского руководства: если преемник президента говорит, что национальный герой мертв и он сам его закопал, то так тому и быть, разночтения неуместны. Как говорится в одном фривольном анекдоте, «нет уж, умерла так умерла».
Публикация только продлила игру вокруг имени Дудаева. Главный редактор «Грозненского рабочего» поспешил откреститься от участия в игре, заявив, что статья представляет собой только «комментарий к слухам» и реальными фактами журналисты не располагают. Секретарь Совета общественной безопасности республики Руслан Цакаев полагает, что это «блеф, попытка путем реанимации имени покойника избежать раскола между боевиками», а «министр печати и информации» сепаратистов Мовлади Удугов утверждает, что после апреля, когда чеченская сторона заявила о смерти Дудаева, никаких сообщений на этот счет она больше не делала.
Многие жители Грозного недавно нашли в почтовых ящиках листовки, где сообщается, о здравии Дудаева и от первого лица обещается возвращение в Чечню. Попутно даются нелестные характеристики «предателям» Яндарбиеву и Масхадову.
Даже если Дудаев физически жив, то политически он мертв – вряд ли соратники отдадут назад рычаги управления. Возня вокруг его имени имеет смысл только потому, что сохраняется харизматическая значимость мятежного генерала в чеченском обществе: на последнем массовом митинге в Грозном вышедшие с требованием немедленного окончания боевых действий люди держали в руках портреты не Яндарбиева или Масхадова, и уж тем более не Завгаева, а именно Джохара Мусаевича.
Сейчас игра «картой Дудаева» – лишнее свидетельство политической слабости. Причем как чеченской стороны, представители которой пытаются достичь личных целей, укрепить свою власть, козыряя именем генерала, так и российской, которая ведет мирные переговоры, не освященные уважаемым в чеченской среде именем.
«Войне конец – хватит, отвоевались» – сказал генерал Лебедь в 1.20 ночи 31 августа после 7 часов переговоров. И вся пресса на следующей неделе на все лады обсуждала ситуацию с завершением войны в Чечне, роль в этом А. Лебедя, отношение к его усилиям первых лиц государства, прежде всего – президента. Но начнем, как говорится, в порядке хронологии.