Загогулина в портфеле президента
Шрифт:
– И они засвечиваются? Общая идея о существовании людей, заинтересованных в войне, как бы очевидна, об этом все говорят, но никого не поймали за руку.
– Система совершенно замечательно отлажена. Вот тут продают валенки, а там сбывают галоши, и все в порядке. Не могу сейчас назвать имена, но возникли такие люди, о которых я бы никогда не подумал, что они имеют отношение к этой войне. По общению, по тому, чем они занимаются, кем они являются, никогда не подумаешь.
– «Возникли» – это значит: они появляются и чего-то от вас хотят добиться?
– Да. И камуфляж один: «единая и неделимая», «конституционный порядок». Когда эта атака не проходит, тогда начинается прямой разговор: что вы делаете, вы же весь бизнес поломали. Все подписано, заключено. Ну убивают понемножку, но ведь всегда убивали и будут убивать. Жизни этих пацанов – солдат, сержантов, офицеров, прапорщиков – мелкая разменная монета: тысячей больше, тысячей меньше…
Подписаны Хасавюртовские договоренности, и мы убаюкиваем себя мыслями о том, что война остановлена. «Вероятно, еще будут провокации, но полномасштабной войны уже не будет», – громогласно объявляют знатоки чеченской проблемы. Генерал Лебедь, недавно отправленный в отставку, убежден, что война разгорится с новой силой, поскольку генералу Куликову надо залить кровью свои преступления «Мир в Чечне – удивляется представительница Московского отделения Комитета солдатских матерей – Да его там никогда и не было. Все что угодно, только не мир» «Мы, родители, должны мстить за своих сыновей…» – пишет в отчаянии мать солдата из Челябинской области «Мой сын трагически погиб в Чечне 3 марта 1994 года. И пошли тут черные дни… Кто виноват в гибели моего сына – не знаю…» – еще один крик души.
Для них черные дни уже наступили. «100 000 убитых в Чечне – компромат на высших» – пишет Александр Минкин в своей статье в «Общей газете» от 17 октября. Но, видимо, – это не тот компромат, которого они боятся, поскольку он оставляет их полностью равнодушными; кроме того, у них есть дела поважнее, вроде войны, объявленной отставным генералам. Увы, не приходится надеяться, что те, кто сегодня руководит Россией от лица обессилевшего от болезни президента, смогут повторить его слова, произнесенные с такой силой в 1996 году: «Простите меня, вашего президента, что я не смог уберечь ваших сыновей».
В одном из своих недавних интервью («Независимая газета» 26.09.96), отвечая на вопрос о своем отношении к демократам, Александр Лебедь сказал: «Это все вчерашние люди». Любопытно, что в последнее время голоса тех, кто, независимо от Лебедя, придерживается такой же точки зрения по отношению к правозащитникам, звучат все сильнее: их обвиняют в провале национальной политики России, в возвеличивании чеченского народа и в капитуляции русской армии перед чеченцами. «Отторжение бывших правозащитников в нынешней России означает не то, что Россия плоха или больна, а скорее всего их крах как демократов», – пишет Виктория Шаринова в статье «Правозащитники в современной России» («Сегодня», 17.08.96). Автор достаточно четко выражает позицию определенной части нашей сегодняшней интеллигенции, у которой, скажем, поведение Сергея Ковалева и поддерживающих его средств массовой информации вызывает эмоции, подобные реакции быка на красную тряпку «Путь Ковалева к дудаевскому бункеру был проложен еще ленинским пломбированным вагоном», – пишет Юлия Гинзбург в той же газете «Сегодня» от 11 сентября. «Единомышленников у Виктории Шариновой немало, гораздо больше, чем кажется. Но основное их число не из тех людей, кто имеет беспрепятственный доступ к телеэкранам и газетным страницам». Когда читаешь эти строки, возникает ощущение, что Юлия Гинзбург живет в совершенно другой стране. По ее мнению, вся русская пресса поддерживает позицию правозащитников по отношению к чеченской войне, а «ни Ельцин. ни тем более НДР не имеют сколько-нибудь надежного идеологического обеспечения». Стоит только вспомнить беспрецедентную предвыборную кампанию, развернувшуюся в российских СМИ накануне президентских выборов. Все настолько были напуганы возможным приходом коммунистов к власти, что закрывали глаза на то, что многие газеты превратились в предвыборные агитки, что, кстати, в свою очередь порой вызывало обратный эффект. На самом деле наша пресса и после выборов осталась достаточно зависимой от перемены настроений власть предержащих. Она так держится за подаренную ей свободу, что просто не хочет делать резких движений, чтоб не разозлить власть-благодетельницу. Иллюстрацией может послужить история с недавней инициативой «Обшей газеты». Совместно с другими изданиями «Общая газета» планировала провести траурное шествие по улицам Москвы, протестуя против войны в Чечне и в память о погибших там. Решение об этом было принято незадолго до известного ультиматума, предъявленного генералом Пуликовским чеченцам, вошедшим в Грозный. Но в дело вмешался генерал Лебедь, ультиматум был отменен, военные действия остановлены, а затем заключены Хасавюртовские соглашения. И главные редакторы изданий, подписавшие обращение к жителям Москвы о проведении антивоенной манифестации, решили отказаться от этой акции, чтобы «не мешать мирному урегулированию». Антивоенное движение умерло, не успев родиться. Еще одна гражданская инициатива завяла, поскольку политическая целесообразность в который уже раз взяла верх над естественными порывами человеческой души. Справедливости ради следует сказать, что под обращением «Общей газеты» было не так уж много подписей. Видимо, «траурное шествие» попахивало явным диссидентством, куда приятнее было в свое время поддерживать массовую акцию «Голосуй или проиграешь» – веселее, да и участие в ней сулило в будущем определенные дивиденды. Как не вспомнить ту же Викторию Шаринову, автора газеты «Сегодня»: ее и ее единомышленников трудно себе представить участвующими в «траурном шествии». «Трагизм ситуации (в Чечне), – пишет она в своей статье, – возник из-за того, что правозащитникам
И ещё один шокирующий документ хотелось бы привести в нашей книге – это «ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАКЛЮЧЕНИЯ ПАРЛАМЕНСТСКОЙ КОМИССИИ С. ГОВОРУХИНА», который был опубликован в «Советской России».
Отсчет событий, которые привели Чечню к национальной катастрофе, а Россию – к трагедии и резкому изменению политической ситуации, начался в ноябре 1990 года. Основное содержание этапа, продолжавшегося до 21 августа 1991 года, – вызревание предпосылок государственного переворота в Чечне…
Весной 1991 года в рамках приуроченной к выборам деловой поездки по России Чечено-Ингушетию посетил председатель Верховного Совета РСФСР и кандидат в президенты Б. И. Ельцин, выразил поддержку суверенитету республики.
Трудно поверить, что Ельцин, повторяя свою печально знаменитую фразу о суверенитете во время предвыборной горячки, не понимал, во что это выльется. Значит, давал обещания с единственной целью – получить (любой ценой!) голоса избирателей.
Вот это и есть то, что мы называем «грязной политикой» – извлекать личную выгоду любой ценой, даже в ущерб государственным интересам.
На основе свидетельских показаний комиссия установила, что подобные «успехи» сепаратистов стали возможны благодаря одобрению, а зачастую и прямой поддержке со стороны окружения президента России Ельцина и председателя Верховного Совета Хасбулатова.
24 ноября Верховный Совет РСФСР принял постановление об отмене незаконно назначенных в Чечне выборов.
Очевидным итогом таких выборов стало постановление центризбиркома Чеченской республики об избрании генерала Дудаева президентом Чечни, первым указом которого стал указ об отделении и суверенитете республики. 4 ноября вице-президент Руцкой издает распоряжение о создании оперативного штаба по кризисной ситуации в Чечено-Ингушской республике…
Несмотря на критичность ситуации, подписание указа о ЧП состоялось только 7 ноября, поскольку связь с уехавшим в предпраздничные дни в Завидово Б. Ельциным, по показаниям некоторых свидетелей, была затруднена.
…События, последовавшие за введением ЧП, носили явно трагикомический характер. Направленный в Грозный ОМОН блокируют вооруженные боевики, а сопротивления он оказать не может, так как личный состав и техника летели в разных самолетах и приземлились на разных аэродромах (Владикавказ и Моздок).
Спустя несколько дней Верховный Совет РСФСР вынужден был отменить указ о введении ЧП, с чем согласился и сам Ельцин.
С этого момента началось укрепление авторитарного режима в Чечне при прямом пособничестве центральной власти России, что и привело впоследствии к трагическим событиям 1994–1995 гг.
…Доброжелательные жесты признания Дудаева в качестве официального руководителя Чеченской республики делались вплоть до конца 1994 года.
Так, в правительственных телефонных справочниках республик, краев и областей Российской Федерации значились координаты Дудаева Джохара Мусаевича президента Чеченской республики. В именном указателе книги Ельцина «Записки президента», изданной в 1994 году, Дудаев назван президентом и председателем правительства Чеченской республики, как и в справочнике, изданном российским правительственным издательством «Российские вести» в 1995 году. Признание дудаевского режима де-факто существовало на протяжении всего периода, в том числе и после того, как происходили события, вмененные этому режиму в вину (фальшивые авизо, разграбление поездов, исход дискриминируемого русскоязычного населения и т. д.)… Контакты между федеральными властями и Чеченской республикой никогда не прерывались.