Заговор богов
Шрифт:
– Это конец истории? – спросил Анджей. – Мы с мисс Зиверс можем быть свободны?
– Можете, – кивнул Ангерлинк. – Когда настанет конец истории, – его глаза сделались такими добрыми, что сразу стало понятно – конца истории не предвидится. – Я слышал ваш разговор с Корвичем, Анджей. И про девятый километр, и про рытвину от большегрузного транспортного средства. Нехорошо. Мне вы сказали, что о последнем прибежище Оракула ничего не знаете. Честно говоря, я терялся в догадках, верить вам или нет. Хотели приберечь козырь, признайтесь?
– Хотел, – признался Анджей. – Забудьте. Шестнадцатый километр той самой дороги, десять метров на север, к опушке, под стволом поваленного дуба. Слова
Несколько минут в подвале стояла хрупкая тишина. Анджей открыл глаза.
– Вы что-то говорили про миллион долларов? Приукрасили, наверное?
Ангерлинк покачал головой. Он пытливо разглядывал художника. Он читал его, как раскрытую книгу, ясно понимая, что творится у того на душе.
– Деньги уже переводятся, Анджей – небольшими суммами. Вы можете возвращаться домой. Более того – о транспорте для вас… и для меня любезно позаботятся. Мы полетим около полудня. Чартерный рейс, дипломатический борт, минимум формальностей. Мисс Зиверс может остаться в Европе.
– Я полечу с вами, – слабым голосом сказала Криста.
– Воля ваша, – пожал плечами Ангерлинк. – Потребуется оформление.
– Вы мне не верите? – спросил Анджей.
– Не верю, – улыбнувшись, вкрадчиво сказал Ангерлинк. – Вы соврали мне, соврали Корвичу, что мешает соврать еще раз? Удивляетесь, что я не звоню в Варшаву, как это собирался сделать Корвич, не прошу своих резидентов прогуляться до вашего примечательного дубка?.. Не звоню, Анджей. В вашем городе нет моих резидентов. Кончились. Да и не надо, – губы Ангерлинка задрожали, он волновался. – Возможно, я суеверен. Верю, что удачу мне принесете только вы. Возьмем с собой коллекцию, не возражаете? Не уронят же они нас где-нибудь в районе Силезии? Эти парни не дураки, понимают, что их хотят воссоединить. Посидим в уютной обстановке, поразмыслим о таинствах бытия… – Он покрутил головой, словно избавляясь от чар колдовства, сообразил, что городит чушь, нахмурился. – Почему бы нам отсюда не убраться? Жарковато в этом подвале…
Глава 14
Земля предков встречала путешественников проливными дождями. Потоки воды хлестали по обглоданной бетонке. Компактный «Боинг» успешно произвел посадку и теперь медленно рулил на край аэродромного поля. Видимость за стеной дождя практически нулевая. Сгущались сумерки.
– Страшно здесь… – бормотала Криста. – Почему такой сильный дождь? Не видно ни черта…
– Сезон дождей, – Анджей нежно пощипывал губами подбородок девушки. – У нас всегда так. Если видно с взлетной полосы здание аэровокзала, значит, будет дождь.
– А если не видно?
– Значит, уже идет…
Не было таможенного досмотра, не было перехода границы, постных масок официальных лиц. Почему – оставалось только гадать. Не только деньги отворяют двери. Черный джип, в котором были двое молчаливых мужчин, Ангерлинк в глухом плаще с капюшоном, съехал с асфальтовой дороги, запрыгал по проселку, как тарантас. Короткой дорогой едем, сообразил Анджей.
Ни встречных машин, ни поперечных… Коттедж, в котором состоялось первое знакомство с фигурантами дела, вновь считался надежным убежищем. Знал фрейграф, что делал, если решил остановиться здесь с двумя охранниками. Светиться не хотел. Инкогнито из Праги…
– Отдохните два часа, Анджей. Я решу текущие вопросы.
У этого человека было завидное терпение. А может, намеренно себя обуздывал, не позволяя раньше времени впасть в искус? Верил ли Раковский этому человеку? Он не мог определиться. Трещала голова после болтанки в воздухе. Они уснули на втором этаже –
В час ночи их разбудил охранник. Лаконично поведал, что Ангерлинк ждет в гостиной. На первом этаже горел камин. Потрескивали березовые поленья. Пятна света метались по гостиной. Ответственное лицо всесильной тайной организации аморфной массой растекалось по креслу. Анджей смотрел на огонь. По морщинистому лицу носились тени и рыжие сполохи. На верхней каминной полке выстроились в ряд пять фигурок. Старые знакомые. Великое войско. Жрец, Мудрец, Колдун, Предок, Обезьяна… Страшные, как первородный грех. Дикие, безобразные, необузданные, необъяснимо притягательные…
– Ступайте за Оракулом, пан Раковский, – пробормотал старик. – Не будем вам мешать, давить своим назойливым авторитетом. Или смущать, если вдруг окажется, что вы опять соврали. Ступайте, надеемся на ваше благоразумие. А девушка, пока вы будете ходить, посидит рядом со мной. Зачем ей месить эту грязь?..
Он что-то замыслил, этот загадочный старикашка. Недаром он приехал сюда, в Варшаву, с минимальной охраной, прихватив коллекцию умбара. Он хочет остаться с ней наедине, чтобы не мешали назойливые друзья и враги. Он что-то знает, чего не знают другие. По крайней мере, хорошо, что он пока еще отбрасывает тень…
Анджей брел под проливным дождем, увязая по колено в грязи. До выезда на трассу метров шестьсот, а если срезать через лощину, то всего триста. Лучше бы не сворачивал – шел бы и пришел куда надо, так нет – поволокся через глухие заросли и стройку, где окончательно завяз. Ни одного магазина – а он бы с удовольствием тяпнул сейчас чего покрепче. Воспринимать эту дичь на трезвую голову – выше всяких сил. Дождь свирепо молотил по макушке. Раковский выбрался на дорогу у километрового знака «15». По этим местам две недели назад кружил смертельно раненный Замойский, подыскивая подходящее место для хранилища… Табличка на столбе, опушка, поваленное дерево. «Шестое чудо света», облепленное грязью и прошлогодними листьями. Не сбежал, поганец. В свете дисплея телефона мерцала сплюснутая, как у земного шара, голова, близко посаженные бугры презлющих глаз, разверзнутая пасть в половину черепа. Корявые тонкие ручки, вывернутые в бессильной злобе, две ноги, переходящие в одну. Самое извращенное и безобразное создание из всей представленной великолепной шестерки. От него, как от могилы, веяло холодом…
Анджей возвращался бегом, падал. Словно кто-то гнал его в спину, торопил, дрожа от нетерпения. Промокший до нитки, он пролез в калитку (никто не вышел навстречу), заспешил к крыльцу…
В гостиной было душно, неуютно, пахло оплавленным воском. Камин почти прогорел, тлели отдельные угольки. По краям камина в бронзовых подсвечниках догорали свечи. Перед уходом Раковского этих свечей не было. Ангерлинк поставил – для пущей мистической атмосферы. Странное чувство, что его появление осталось незамеченным. Криста как-то неправильно сидела на диване, ее лицо пряталось в полумраке. Не шевелился Ангерлинк перед камином – выделялся резкий профиль в мерцании свечей. Между подсвечниками, словно пять перстов на одной руке, маячили погруженные в тень африканские божки…