Заговор генералов
Шрифт:
Он понизил голос, и Керенский уже ничего не смог расслышать.
5
Антон вышел из ложи, спустился в фойе.
Публика - как на спектакле: смокинги, фраки, белизна манишек и манжет. Ничего похожего на массу, заполнявшую Таврический дворец в первые дни революции. Косоворотки - редчайшими вкраплениями. Но много офицерских погон и даже солдатских гимнастерок.
Делегаты собирались кучками. В углу о чем-то возбужденно говорили военные. Антон подошел.
– ...Совершенно справедливо, господа!
– горячо соглашался
– Это оскорбление офицерского достоинства!
– Написать и передать в президиум!
– подхватил армейский капитан. Офицерский караул полагается только при трупе!
– Немедленно! На имя самого этого маньяка! Кто готов подписать?
Не отказался ни один.
– О чем речь?
– полюбопытствовал Антон.
– Вы обратили внимание на этих двух холуев, поручик?
– рассеченная бровь ротмистра дергалась.
– На этих двух блюдолизов, которые ели глазами "их адвокатское отродье"? Если адъютанты намерены и впредь уподобляться лакеям, пусть снимут с себя форму и офицерские погоны! Пишите. И о трупе вставьте непременно!
– С удовольствием подпишу, - протянул руку к листку Антон.
Дали первый звонок, потом второй - в точности, как на спектакле.
Путко направился к лестнице на свой ярус.
– Господин поручик! Антон Владимирович!
Он оглянулся. Голос был близко, несомненно знаком. Но человека, окликнувшего его, Антон видел впервые: высокий статный подпоручик, бронзово-загорелый, темноволосый, с щегольски подстриженными усами. Открытая белозубая улыбка до ушей.
– Виноват...
– Не узнали? Да конечно же!.. А сколько недель в одной палате! Константин Костырев-Карачинский!
Он прищелкнул сапогами со шпорами.
– Катя!
Антона как хлестнуло: Наденька, номер гостиницы, "плебейка". Он рванул руку к несуществующей кобуре.
В толкотне спешащих по лестнице делегатов Катя не заметил его движения и даже не обратил внимания на выражение его лица.
– Вы, Антон Владимирович, представителем армии?
– в его голосе было почтение и оттенок зависти.
– А мы с моими юнкерами вас охраняем.
Путко справился с собой:
– От кого?
– А вы не знаете? Вы не знаете, что здесь предстоит? Катя произнес это таким тоном, что Антон невольно насторожился:
– Что вы имеете в виду?
– Разрешите вас на минутку?
– отвлек его в сторону от прохода Катя. Зачем торопиться на эту говорильню? Разве в ней дело?
"Такой расписной красавец и здоровяк...
– подумал Антон.
– А Надежда справилась!.."
– Сугубо доверительно, как фронтовому товарищу, - зашептал Катя, приближая губы к уху Антона.
– Здесь, в театре, ожидается провозглашение военного диктатора России!
– Вы шутите!
– Какие шутки! Сам генерал, командир нашего Александровского училища, объявил! Все подготовлено. Известно даже, кого именно.
–
– Алексеева, Брусилова или Корнилова. Но генерал Брусилов отчего-то не приехал. В ложе один Алексеев. А прибытие главнокомандующего ожидается завтра. Но с нашей стороны все подготовлено.
– Что же?
– Полный боевой расчет на случай выступления противников диктатора как в самом театре, так и снаружи. У каждого из моих юнкеров полные подсумки боевых патронов. В Малом театре установлены пулеметы. Вызван бро-недивизион.
Антон вспомнил, как утром, действительно, катили со стороны Воздвиженки блиндированные автомобили. И вон сколько юнкеров - едва не на каждой ступеньке. И с поясов тяжело отвешивают патронташи.
– Ну и ну...
– протянул он. "Надо немедленно сообщить в Московский комитет. Неужели они именно сейчас попытаются повернуть все вспять?.."
В широко отворенные двери в зал были видны и заполняющаяся сцена, и ложи, пятна лиц, штатские одежды с малым вкраплением мундиров. "Как же они провозгласят диктатора? Объявят с трибуны? Объявить-то легко, но кто их выпустит из театра, как только разнесется по городу?.. Жалкая горстка юнкеров и десяток броневиков?.. Ерунда. Мистификация или провокация".
Он успокоился:
– Ну и что же вы, Катя?
– Как только получим приказ! Готовы стоять насмерть!
– он выпятил широкую грудь.
– Да вы, я вижу, уже и подпоручик, - с усмешкой оглядел бравого предводителя юнцов Путко.
– Командир взвода!
– с гордостью ответил Катя.
– А нынче у меня особенно счастливый день: приказом по армии и флоту я удостоен святой "Анны" с мечами!
– Уже успели после лазарета и повоевать? На Юго-Западном?
– Было дело, - уклончиво отозвался Костырев-Кара-чинский. Заторопился: - Мне надо проверить посты. До встречи!
Он козырнул. Четко сделал поворот кругом и картинно зашагал по опустевшему коридору.
Спектакль продолжался. На трибуне маячила фигура, и из-за двери доносился натуженный голос. Здесь же в коридоре, у всех дверей и переходов стояли мальчишки-юнкера.
"Если все же осмелятся провозгласить - много прольется крови, подумал Антон.
– Надо предупредить, но не надо суетиться. Брусилов не приехал. Слышал, его даже не пригласили. Старик Алексеев не в счет. Корнилов?.."
Глава одиннадцатая
13 августа
1
В час дня Антон приехал на Александровский вокзал, где заканчивались последние приготовления к торжественной встрече верховного главнокомандующего.
Весь минувший вечер и часть ночи Путко снова провел с товарищами из Московского комитета - в районах и на заводах. Пришлось переодеться в косоворотку и куртку, нахлобучить картуз - радостное перевоплощение,- живо вернувшее к счастливой памяти о студенческом пятом, о Металлическом и кружке среди поленниц дровяного склада.