Заговор красного бонапарта
Шрифт:
— Вот что ужасно! — опять воскликнула она. — До чего низость человеческая может дойти! А я… А все мы считали, что вот русские герои прорвались на Северный полюс… Невиданная победа русских богатырей… А они… эти русские богатыри… Вот они какие…
И опять упала русая головка на руки; опять рыдания зазвучали в комнате. Потом искаженное болью лицо поднялось и дрожащий голос произнес:
— Читайте вот:
«Свора бешеных собак, продавших себя немецким шпионам… Трижды презренные подонки общества… Фашистские людоеды… Кровавые изверги…»
Боже мой — убивай, но не бей по лицу… И даже могила
Доктор давно знал, что убеждения и логика — не помощь в такую трудную минуту. Поэтому он только ласково гладил голову Тани, говорил ей какие-то простые утешительные слова и понемножку этот тихий голос, это мягкое участие начали пробиваться в ее онемевшее сознание. Но некоторые слова старика опять провели новую царапину по кровоточащему сердцу.
— «Все образуется»? — выпрямилась она вдруг со сверкающими слезами на широко открытых глазах. — «Все образуется», говорите вы? Да разве можно воскресить Мишу с его молодыми товарищами? Разве не зря пролилась их кровь? Да, что вы такое говорите? Ведь КАКАЯ кровь?..
И вдруг старый доктор тоже выпрямился. В его морщинистом, уже обрюзгшем лице вспыхнул какой-то молодой, горячий огонек.
— Я знаю, что говорю, — твердо сказал он удивленной переменой в нем Тане. — У вас на душе сейчас слишком тяжело, чтобы видеть дальше своего личного горя. А он, наш маршал, наш Миша, погиб не напрасно. Он погиб в борьбе за Россию, за Родину, а такая жертва никогда не остается напрасной!
Голос его звучал спокойно и торжественно. Девушка с еще большим удивлением смотрела на выпрямившегося старика, протянувшего руку на восток, туда, где лилась русская кровь.
— Пусть нет в живых нашего маршала. Найдутся другие, которые возьмутся продолжать его дело. Как было сказано:
«Из рук твоих упал могучий молот, Но грянем мы в сто тысяч молотков!..»
Кровавая буря не остановит рождения Новой России. Для нас с вами, Таня, несколько лет — долгий срок. Но для России, для истории — это секунды. Коммунизм пройдет, Россия останется жить вечно. В русском народе есть могучие силы и скоро они покажут себя. Но эти силы — РУССКИЕ, а не советские. Именно русские силы поднимут Россию скоро на высоту нового величия, славы и счастья. И тогда… Россия не забудет своих верных рыцарей, в борьбе за нее отдавших свои жизни… Кровь маршала Тухачевского и его молодых товарищей не пропадет. Помните, Таня, «Песню о Соколе»?
Старый военный врач, с седой щетиной на морщинистых щеках, опять по-молодому подтянулся и дрогнувшим голосом начал бессмертные слова поэмы:
Безумство храбрых — вот мудрость жизни! О смелый Сокол! В бою с врагами Истек ты кровью. Но капли крови Твоей горячей, как искры, вспыхнут Во мраке жизни и много смелых сердец Зажгут безумной жаждой свободы, света… Пускай ты умер. Но в песне смелых И сильных духом всегда ты будешь Призывом гордым к свободе, к свету! Безумству храбрых поем мы славу!.Старик закончил вдохновенные слова и замолк в глубоком волнении. Несколько минут
— Вы молоды, вы сильны, Таня. Бог даст, у вас будет сын. Вы с ним вместе отомстите палачам России. Ведь не мстят только святые и слизняки… И вы построите новую Россию. Вам ЕСТЬ для чего жить и за что бороться!..
Девушка опустила голову на руки и опять заплакала. Но на этот раз слезы не давили ее гордости, не усиливали горечи, а облегчали боль и очищали душу.
Ей, как и всей молодой России — действительно, было для чего жить и за что бороться!..
Наши предыдущие издания:
П. А. Кропоткин — ИДЕАЛЫ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ.
Книга содержит 324 стр. большого формата и около 90 фотографий русских деятелей пера. Издана на хорошей бумаге. Цена 3.50 ам. дол. 1955 г.
Книга приурочена к 25-летию журнала «Сеятель» и 35-летию смерти П. А. Кропоткина (8 февраля 1921 г.). Читается с захватывающим интересом. Как известно, она составилась из лекций, прочитанных П. А. в Америке на английском языке.
В предисловии к первому изданию книги П. А. Кропоткин пишет:
«…в настоящей книге, я предпочел остановиться, главным образом, на современной литературе. Писателей разных периодов, до Пушкина и Гоголя, этих двух основателей современной русской литературы, я касаюсь только в кратком вступительном очерке. Затем я беру главных, наиболее выдающихся писателей в области поэзии, повести, драмы, политической литературы и литературной критики — и вокруг этих гигантов русской литературы я сгруппировал менее крупных писателей, упоминая о них очень кратко».
Книга написана чрезвычайно популярным языком и читается с захватывающим интересом.
К разбору и оценке русских писателей П. А. подходит с чисто русской теплотой, яркостью, живостью и общедоступностью.
В наш век радио, телевизоров, аэропланов, геликоптеров, атомных, водородных, ракетных и других смертельных бомб, век крушения коронованного абсолютизма, небывалого в истории дикого разгула государственного социализма, утонченного подхалимства, физического истребления инакомыслия, рождения и смерти фашизма, — читая книгу П. А. Кропоткина, на время мысленно уходишь в 19 век, век развития общественной мысли, борьбы с пошлостью, за лучший мир и свободную жизнь…
Нью-Йорк.
Д. Горбацевич.
П. Кропоткин (1842–1921) более всего известен, как проповедник свободного социализма и противник государственного принуждения, всяких форм политического деспотизма и экономической эксплуатации человека человеком.
Но Кропоткин не ограничивался одною проповедью социальной справедливости; он был многосторонен, всеобъемлющ в своей общественной деятельности. Он известен, как выдающийся географ и исследователь Сибири; его два тома о Ледниковом периоде представляют ценный вклад в геологию; его также интересовали вопросы философии, этики, биологии, экономики и даже интенсивное сельское хозяйство.