Заговор небес
Шрифт:
– Я тоже вам что-то расскажу. Я кое-что узнала. По нашему с вами делу!
Голос у Екатерины Сергеевны был такой, словно она только что выиграла кругосветное путешествие по крышке от йогурта.
– Ладно! – весело прокричал я.
Я не сомневался, что мои новости будут покруче и позабористее, чем ее. Но в любом случае я был рад слышать ее – живой, веселой и невредимой.
– Скоро увидимся!.. – продолжал орать я. – Только я очень прошу вас: вы никуда оттуда не уходите. И все время будьте на людях.
– В
– Можно.
– Давайте встретимся там.
– Хорошо.
– Что вам заказать?
– Господи, да не важно!
Я терпеть не мог «Макдоналдс» с его скоростной, на бегу, пищей.
Да и не время сейчас было разобедывать.
– Ладно, Пашенька. Я займу вам местечко. Постараюсь – у окна. До встречи.
Она положила трубку.
У меня как гора с плеч упала. Было приятно, что она жива. И что находится вне пределов досягаемости господина Дьячкова.
И что мы скоро увидимся.
Я едва не проскочил поворот на Ленинградское шоссе.
Стал резко перестраиваться правее, еще правее – и сумел-таки вырулить на лепесток, который вел с Кольцевой к городу.
У поста ГАИ, где шоссе сужалось до двух рядов, толпились автомобили. Москвичи наконец-то проснулись от праздничной спячки и двинулись в магазины, кинотеатры, бары, боулинги, бильярдные и кафе. Я прокрался перед носом «мерина», миновал поигрывавших палочками гаишников и по мосту через Москву-реку помчался в сторону центра.
Через пятнадцать минут я уже проезжал мимо Петровского замка. Здесь мне надо было бы повернуть налево, если б я хотел повидаться с господином Дьячковым. Ничего: пусть, сволочь, посидит, подождет, понервничает. Арестовать его мы всегда успеем. Раньше всего я хотел увидеться с Катей.
Теперь она оставалась последней живой и невредимой из всей их парашютной четверки. Я не хотел, чтобы с ней что-нибудь случилось. Это был бы удар по моему самолюбию детектива. И по мне лично.
А сейчас гарантировать ее безопасность я мог только в одном случае: если она все время находится рядом со мной.
Часы Центрального телеграфа на Тверской показывали 12.46. И температуру минус два по Цельсию.
В «Макдоналдсе» гужевался народ. Я никогда не мог понять, чего такого притягательного наши люди, воспитанные на гречневой каше, находили в этих канадских булках с котлетами. Холестерин, и только. Да и персонал уже давно не улыбается, а норовит шваркнуть тебя тряпкой по ногам.
Я огляделся.
– Паша! – замахала мне от окна Катя.
Она улыбалась мне. И я был чертовски рад ее видеть – здоровой, невредимой и даже веселой.
Я пробрался к ее столику.
– Снимайте свою куртку. Садитесь, – на правах хозяйки пригласила она.
Я повесил куртку на спинку стула, сел рядом с Катей. Она была прелесть. Черные волосы. Голубые глаза. Полные губы. «Ради такой женщины, –
– Ешьте, – приказала она. – Ешьте, пока не остыло. Я вам взяла «биг-мак». И картошку. И кофе. Вы ведь предпочитаете кофе?
– Да, но…
– Не волнуйтесь, угощение я включу в ваш счет… Шутка… Ешьте спокойно… У нас с вами на сегодня еще много дел…
Настроение у Екатерины Сергеевны было более чем хорошим. Я не собирался сразу портить его ни сообщением о смерти Маши, ни тем более известием о том, что в гибели Марии, очень вероятно, замешан ее, Катин, муж.
Я вгрызся в «биг-мак». Надо отдать должное здешней пище: голод она забивала. Катя попивала чаек.
– Почему вы вышли из дома? – спросил я, проглотив первый кусок. – Я же вам запретил…
– Были дела… – загадочно отвечала Катя.
– Дела?
– Наше с вами дело. Сейчас я расскажу. Очень много разных новостей…
И пока я вталкивал в себя заморскую котлету, Екатерина Сергеевна, по-преподавательски емко формулируя, поведала мне о том, что ей удалось разузнать вчера – причем не выходя из собственной квартиры.
– Первое, – сказала она. – Наш патентованный аэродромный маньяк Никитка здесь ни при чем. Я узнала точно: он с прошлого ноября в СИЗО.
– Ему повезло, – пробормотал я.
– Вряд ли в наших СИЗО, – со смехом сказала она, – такой вольготный режим, что люди могут выходить оттуда, когда им захочется, и палить в автолюбителей… И подпиливать тормоза… Я имею в виду, конечно, не всякую там мафию – те могут! – а простого человека, вроде Никитки. Или я не права?..
Я покивал в том смысле, что она совершенно права. Рот у меня был занят булкой.
Далее Екатерина Сергеевна поведала мне, как она вспомнила об этом американце, Джейке О'Гаре. Рассказала о своем походе в сеть. Что она узнала через Интернет: он не просто парашютист-любитель, но хозяин заводов, газет, пароходов. Мультимиллионер на пенсии. И отдыхает теперь близ города Кливленда.
Затем Катя торжествующим голосом объявила о том, что полтора года назад Мария Маркелова – видимо, вместе со своим сыном Борисом – летала (втайне, втайне!) в США – причем именно в Кливленд!
– Она могла летать туда на слет парашютистов, например, – усмехнулся я. – Или навещать тетушку Сару. Или осматривать Бруклинский мост…
– Мост в Нью-Йорке, – поправила она.
– Не важно… Где доказательства, что она летала туда именно к О'Гару? А если даже и так – то что это конкретно доказывает?
– А вот об этом мы его самого скоро и спросим! – с плохо скрываемым торжеством объявила Катя. – Он здесь, недалеко. В десяти минутах езды.
– Вот как?
– Господин О'Гар в Москве. В отеле «Балчуг-Кемпински». И у нас с ним встреча. Сегодня, в четырнадцать ноль-ноль.