Заговор против маршалов

Парнов Еремей Иудович

— Ага, надо,— безропотно согласился Якир.

Устало обменялись репликами насчет Военного совета.

— С Ворошиловым каши не сваришь,— поморщился Уборевич.— Для него важно одно: видимость соблюсти.

— Я вам сейчас кое-что напомню,— спохватился Ту­хачевский.— Специально по этому поводу,— он подо­шел к письменному столу и выдвинул боковой ящик.

— У меня тоже припасено! — радостно подмигнул Якир, срываясь с места.— Сейчас только портфель при­несу.

Тухачевский нашел порядком потрепанный номер «Военного вестника», заложенный голубой промокаш­кой. Подождав, пока возвратится Якир, зажег настоль­ную лампу

и раскрыл журнал.

— Восьмой номер за двадцать пятый год. У нас по­чему-то принято сравнивать достижения с уровнем тринадцатого года. Климент Ефремович резко вырвался в этом смысле вперед, хотя в старой армии тоже были и аэропланы, и танки. Мне, я полагаю, негоже лезть наперед батьки в пекло. Так что, извините, равняюсь на непосредственного начальника,— он легко нашел нужный абзац.— Прошу слушать внимательно: «Дви­жение своим ходом выдает издали движение машины, особенно ночью и на шоссе, благодаря шуму, а ночью также благодаря освещению. Без света же, конечно, не поедешь вовсе».

— И кому принадлежит сей упоительный и косно­язычный бред? — поинтересовался Уборевич.

— Не столь важно, кому. Но интересно, по какому случаю. А написано в самый раз к открытию кавалерий­ского съезда... Помнишь еще?

— А то нет! Такие бои выдержали...

— Вот именно, выдержали... Далее наш высокомуд­рый автор, ссылаясь на зыбкую почву столь близкого твоему сердцу Полесья, пишет, что в «N корпусе решили наладить опыт перевозки бронемашин конной тягой. Старый друг — лучше новых двух!»

— Замечательно! — Якир торопливо расстегнул портфель.— «Груба», как выражается мой Петька.

— Груба? — Уборевич удивленно поднял брови.— Первый раз слышу. Одессизм?

— Харьковское. Он же там воспитывался, босявка. Первый дворовый университет... А теперь я вам прочи­таю,— вслед за бутылкой шампанского Якир достал из портфеля толстую тетрадь в черной клеенчатой об­ложке.

— Одну минуту! — остановил Тухачевский.— У меня осталось еще короткое резюме... «Скажут, может быть, что на Западе нас поднимут на смех,— прозор­ливо замечает кавалерист-златоуст.— Мы спокойно от­ветим: «смеется хорошо тот, кто смеется послед­ним»,— и продолжим наши опыты в расчете на то, что они найдут подражателей»... У меня все, товарищи ко­мандиры.

— Здорово! — взмахнув кулаком, рассмеялся Якир.

— Интересно, от кого слышал Ока Городовиков бай­ку про танк? — Уборевич устало откинул голову на ко­жаную спинку дивана.— Не от Семена Михайловича?

— Не думаю,— Якир споро перелистал исписанные бисерным почерком страницы.— Невзирая на крупные разногласия, могу сказать твердо: Буденный — мужик прямой. Интриговать не станет. Если надо, сам рубанет сплеча... Так вот, друзья мои, позвольте для начала процитировать вам высказывание Хайнца Вильгельма Гудериана. Разумеется, в моем скромном переводе. Вот что говорит генерал-лейтенант вермахта: «Из Конной армии Буденного тысяча девятьсот двадцатого года создана танковая армия Ворошилова тысяча девятьсот тридцать пятого года. Ворошилов, по его собственным словам, уничтожил старое оружие, сделал из пехотных офицеров летчиков, а из кавалерийских офицеров — танковых командиров... Красная Армия по моториза­ции — лучшая в мире. Англия и Франция далеко пре­взойдены... Так как развитие военно-воздушных сил шло гармонично с развитием танков, то это самая со­временная армия на всей земле».

— Лестная оценка,—

двусмысленно заметил Убо­ревич.

— Отвлечемся от личностей. Не так уж и плохо, ког­да немецкий генерал верит советскому наркому. Мы-то ведь знаем, что почем?

— Из кавалеристов сделал танкистов. В этом весь Клим,— Тухачевский кивнул Якиру.— У тебя есть еще в том же духе?

— Как не быть, други мои верные? Сейчас все будут дико смеяться, как изъяснялись на Молдаванке. Вы толь­ко послушайте, что заявил в «Militarwochenblatt» гене­рал Людвиг!.. «Принципиально новое оружие еще не возникло!..» Он уверен, что нет оснований считать буду­щую войну маневренной... «Бронетанковые войска,— утверждает он,— это не шаг вперед, а та же самая кава­лерия»... Ничего себе!

— Большой привет от наших стакавов! — улыбнул­ся Уборевич.

— Но дальше, дальше! — Якир азартно потер ладо­ни.— Гениальная идея... «Лошадь медленнее, чем мо­тор, но технически безопаснее»... Каков слог? А вот еще перл: «Я думаю, что танк не является средством, с помощью которого короля современного поля боя — пулемет — можно свергнуть с престола. Всегда в состя­зании между снарядом и броней побеждал первый!..» Этот Людвиг просто второй Герберт Уэллс. Даже в двухтысячном году войска останутся конными!.. «То, что они в девятьсот четырнадцатом могли быть только конными, об этом уже говорилось. То, что они в двух­тысячном могут стать только моторизованными, каж­дый понимающий будет сомневаться. Но танк не яв­ляется преемником лошади...» Точь-в-точь, как у нас: «Перед кавалерией открывается блестящее бу­дущее».

— «Особая маневренность красной конницы»,— добавил Тухачевский.

— Именно. Нужно только улучшить организацию и сделать кавалерию моторизованной.

— Это что-то новенькое,— покачал головой Убо­ревич.— Впрочем, чего удивляться? Пулемет на тачан­ке — уже мотор.

— Можешь не волноваться. «Моторизация» лоша­док — дело отдаленного будущего. Как, например, цвет­ные фильмы или телевидение.

— Так и написано? — изумился Михаил Никола­евич.

— Хочешь взглянуть? Я перевел слово в слово... «Мы ограничимся живущими ныне лошадьми точно так же, как одноцветными фильмами и акустическими ра­диопередачами ».

— М-да,— Уборевич снял пенсне и помассировал переносицу.— К сожалению, у немцев подобные унику­мы не делают погоды, тогда как у нас... А что ты сегодня такой веселый, Ионыч?

— Веселый?.. Все болезни только от нервов, хлопцы. И вовсе я не веселый... Да, Иеронимус, что там Клим го­ворил про твоих танкистов? Кто там у тебя?

— Поль Арман из мотомехбригады. Майор Грейзе! Ты еще о нем услышишь. Образцовый танкист.

— Не сомневаюсь,— Якир затаил вздох. В окрест­ностях Мадрида шли уличные бои, а командира первой в стране танковой бригады Шмидта терзали в Лефорто­во. Жив ли он еще? А Илья?..

— Французы пропустили через границу большой отряд добровольцев. Интернациональные бригады фор­мируются теперь в Альбасете. Там и твои есть, Ионыч.

— Я отдал лучших авиаторов. Рычагов, Ковтун, Митрофанов... Митрофанова сбили чернорубашечники. Он отстреливался из пистолета до последнего патрона, а потом взорвал самолет. Бочаров тоже бился до послед­него. Они разрубили его тело на части, сложили в ящик и сбросили на парашюте над Мадридом. Паша Рыча­гов немедленно поднялся в воздух, догнал фашиста и сбил... Не знаю, как вы, а я завидую.