Заговор против маршалов

Парнов Еремей Иудович

— У него целый штат вылощенных подпевал,— по­дал реплику Венцов.— Вейган хоть и ушел с политиче­ской сцены, но продолжает дергать за ниточки из-за ку­лис. Есть тут такой лейтенант — полковник Дидло, его клеврет, так он в «Ревю Эбдомодер» чуть ли не новую доктрину развил... Я посылал вам, товарищ маршал.

— Помню, помню,— оживился Михаил Николае­вич.— По-моему, жалкий лепет? Неуклюжая попытка опровергнуть де Гол ля. Вы читали его книгу? — он во­просительно посмотрел на Венцова.

— Прошу прощения, видимо, упустил.

— И совершенно напрасно... Значит, Дидло креатура Вейгана? Скажи пожалуйста... Случайно не потомок знаменитого балетмейстера?..

Максима Вейгана я куда как хорошо знаю. Старый знакомец!

— Еще бы! — дрогнул плечами Потемкин.— Если бы он не помог Пилсудскому... Фактически именно он спас поляков от полного разгрома. Мне говорили...— бегло взглянув на Тухачевского, полпред озабоченно на­клонился над самоваром, не закончив фразы.

— Помог,— спокойно согласился Тухачевский. «И если бы он один!» — Но и Пилсудский тоже не лыком шит... Пора бы нам перестать шпынять покойника по всякому поводу. Для поляков он национальный герой, революционер. Кстати, именно Пилсудский еще в три­дцать третьем году предложил французам начать пре­вентивную войну против Гитлера. Прозорливый был по­литик. Жаль, что не вышло. Могли задавить германский фашизм в самом зародыше.

— Да, история,— глубокомысленно протянул По­темкин.— Пока седоусый маршал бряцал сабелькой в бельведере, полковник Бек подписал с фюрером до­говор о мире. Своеобразно все складывается, своеоб­разно...

— Михаил Николаевич очень уместно ввернул фран­цузам про вагон в Компьенском лесу,— ощутив скры­тую напряженность, Венцов поспешил перейти на ней­тральную тему.— Ведь это Вейган стоял тогда рядом с Фошем.

— Ну конечно! — Потемкин озарился благодарной улыбкой.— «Что же, собственно, вам угодно, господа?» Кажется, именно так выразился старик Фош, когда не­мецкая делегация явилась просить перемирия. Истори­ческая фраза,— уходя от опасных подводных камней, подчеркнул Владимир Петрович.

К жгучим коллизиям польского похода больше не возвращались. Венцов не преминул затронуть крайне правую ориентацию Вейгана, близость к фашистским кругам его предшественника Петэна. Потемкин помянул террористов-кагуляров, организацию Патриотической молодежи и, конечно, полковника де ля Рока и его «Бое­вые кресты».

Все это было не внове для Тухачевского.

Прошлись и насчет Вейгана, причисленного к сонму «бессмертных» членов академии.

— Генералитет и почти весь офицерский состав на­строены довольно реакционно,— подвел итог Венцов.— Здесь с ними полностью солидарны крупнейшие акулы индустрии и банкиры.

— Пресловутые «Двести семейств»,— уточнил пол­пред.— Их влияние ощущается повсеместно. Комму­низма они боятся больше, чем Гитлера.

— Иное дело — солдатская масса,— Венцов с насла­ждением высосал оставшийся на дне лимонный кружо­чек.— Подавляющее большинство следует за левыми. В некоторых частях имели место мощные антифашист­ские выступления.

— По крайней мере, так было после демонстрации кагуляров на площади Конкорд,— полпред незаметно подложил гостям еще по кусочку бисквита.— Но напа­дение на Блюма, как ни странно, сошло с рук... Да и че­му удивляться? За фашистскими организациями стоит «Французский банк». Железный король Эжен Шнейдер — один из главных его регентов. Он же возглавляет и «Объединенный европейский банк», который, в част­ности, контролирует военные заводы Шкода. Поэтому не слишком обольщайтесь успехами Иеронима Петрови­ча в Праге. Когда дойдет дело до конкретных заказов... В общем, все достаточно сложно. Настоящий змеиный клубок. Суть в том, что солидный пакет акций находится в немецких руках. Связь с «Фарбениндустри» осуще­ствляется

непосредственно через «Металл-Гезельшафт». И главное — это двусторонний процесс. До семидесяти пяти процентов французских капиталовложений прихо­дится на германские заводы взрывчатых веществ.

— Тот же концерн «ИГ Фарбениндустри»? — спро­сил Тухачевский.

— В основном. Одним капиталом, конечно, не огра­ничивается. Наблюдаются и более деликатные нюансы. Взять, к примеру, сенатора де Ванделя, металлургиче­ского магната. Он возглавляет «Комитэ де Форж» — всемогущее объединение тяжелой промышленности. Принадлежащие ему заводы и рудники расположены в основном в приграничных с Германией районах, неко­торые вообще находятся в Саарской области. Как вы ду­маете, заинтересован подобный господин во франко-советском союзе?.. Увы! Есть сведения, что Вандель имеет карточку номер тринадцать в «Боевых крестах», а вла­делец электротехнического концерна Мёрсье — номер семнадцать. Гитлер для них — крестоносец, новоявлен­ный Шарлемань, спасающий Европу от большевизма.

— Что же нам тогда остается? — еще раз взглянув на часы, Михаил Николаевич встал.— Опустить руки? Или все-таки попробовать побороться? За ратифика­цию, за военный союз...

— Не может быть двух мнений! — взволновался По­темкин.— Но бороться надо с открытыми глазами, зная противника... Тем более что есть и другая сторона меда­ли: рабочая Франция, Народный фронт и вообще... Ин­формация вполне объективная, Михаил Николаевич, и если я малость сгустил краски...

— Ничуть, Владимир Петрович, все верно. Спасибо за интересный обзор. Однако нам пора.— Тухачевский поправил портупею.

«Все, что ему нужно, он и без меня знает,— с запозда­лым сожалением подумал полпред.— Самостоятелен, резок — высоко парит».

Предупредительно забежав перед маршалом, Венцов распахнул дверную створку.

Васильченков уже сидел в машине, колдуя над спис­ком приглашенных на завтрак в честь Гамелена. Он отвечал за авиацию и боялся пропустить какую-нибудь мало-мальски влиятельную персону.

17

В Шартре, отстоящем в восьмидесяти восьми кило­метрах к юго-западу от Парижа, жадно расхватывали специальные выпуски ведущих газет с фотографией Тухачевского перед зданием военного министерства. (Слева от маршала стоял Венцов, по правую сторону — военно-воздушный атташе Васильченков.) На другой день она появилась в четырнадцатом номере «Правды» со ссылкой на «Франс Пресс».

О содержании беседы с господином Мореном не было сказано ни полслова.

Кортеж машин с флажками обеих стран проехал через мост на реке Эр и, попетляв по узким улочкам вок­руг древнего готического собора, вырвался на современ­ную автостраду, ведущую к военному аэродрому. На каждом километре стояла охрана.

Летное поле, покрытое жалкими кустиками пере­зимовавшей травы, блестело лужами. Приземлившийся биплан с трехцветными кругами на выгнутых крыльях, протянуло по скольжине до самых ангаров. Он едва успел развернуться, вздыбив колесами желтую воду.

— Недаром Иероним Петрович так ратует за твер­дые покрытия,— шепнул Тухачевский Васильченкову.— Скоростная авиация требует совершенно новых аэродромов.

— Командарм первого ранга Уборевич будет вместе с нами на оборонных заводах в Гавре, товарищ маршал. Получается слишком плотный день. Утром посещение министра иностранных дел Фландена, затем маршал Петэн и поездка в Гавр, а вечером Владимир Петрович дает обед.-

— Вы предлагаете внести изменения в программу? Отказаться от Гавра?