Заговор в начале эры
Шрифт:
Состоявшиеся на следующий день выборы закончились полным триумфом Цезаря. Он получил подавляющее большинство голосов.
Бибул, прошедший с огромным трудом, сумевший лишь немного обойти других конкурентов в конце голосования, был встревожен и подавлен. Но оптиматы, предвидевшие победу Цезаря, хотя и не столь внушительную, еще не знали, какой страшный удар готовит им верховный понтифик.
Консулы избирались ежегодно, а консулат Цезаря и Бибула, без права последующего набора легиона, должен был стать, по замыслам оптиматов,
Популяры торжествовали. Они, наконец, достигли своей цели, проведя в консулы одного из вождей своей партии. Клодий, избивавший со своими друзьями сыновей сенаторов-оптиматов на улицах города, уверял всех, что в победе Цезаря есть и его заслуга.
Красс и Помпей, явно и тайно помогавшие Цезарю, были особенно довольны. Все было так, как задумал Юлий. На первое заседание сената, сразу после победы, Цезарь явился в сопровождении большого числа своих друзей и сторонников. Он опустился на ложе рядом с Крассом, где они сидели последние несколько лет.
Довольно скоро в сенате появился Помпей, которого оптиматы приветствовали более восторженно, чем обычно, после победы Цезаря.
Помпей, отвечая на традиционные приветствия, прошел на свое место. Триумвират пока ничем не проявлял себя, а победа Цезаря казалась лишь важным звеном в карьере самого Юлия.
По общей договоренности, Помпей не демонстрировал явного изменения отношений с Цезарем и Крассом. Это был тот тщательно скрываемый удар, который Цезарь готовил оптиматам. Но время вступления в консулы еще не подошло, и Цезарь, весело кивнув Помпею, продолжал свои беседы с Крассом.
В эти дни после избрания у Цезаря было много встреч и бесед. Но две из них, состоявшиеся сразу после победы на выборах, стали очень важными не столько для личной жизни верховного понтифика Рима, сколько для его политической карьеры. Хотя эти разговоры состоялись у него с матерью и дочерью.
Давно намереваясь поговорить с Юлией, он откладывал разговор более месяца, пока, наконец, дочь сама не начала его первой.
Они сидели в перистиле во внутреннем саду дома Цезаря, и дочь рассказывала об успехах юного Октавиана.
– Он уже все понимает, – уверяла дочь, смеясь над проделками маленького племянника.
Цезарь задумчиво смотрел на Юлию, гадая, как начать трудный разговор. Но дочь вдруг спросила его:
– Ты видел Помпея?
– Откуда ты знаешь? – удивился Цезарь.
– Мне говорила Атия. Вы встречались в доме ее отца.
– Да, – засмеялся Цезарь, – мы сделали все, чтобы об этом никто не узнал. А вот Атия нас подсмотрела. Я всегда говорил, что любые тайны ничего не стоят, ибо сразу становятся известны всем.
– Она никому не расскажет, – возразила Юлия, – я просто спросила.
– А почему ты не спросила о Крассе? – поинтересовался Цезарь.
Дочь покраснела.
– Помпей чем-то похож на тебя, –
– Это ты успела заметить сразу, – недовольно проворчал Цезарь.
– Юлий гневается? – улыбнулась дочь улыбкой отца.
– Ты могла бы рассказать мне о встрече с Помпеем.
– Какой встрече? – изумилась Юлия. – Я видела его только у дяди, всего несколько мгновений.
«Господи, как трудно, – подумал вдруг Цезарь, – и больно». Впервые дочь, которую он привык считать частичкой себя, любимой частичкой своей души, вдруг могла уйти к чужому, незнакомому человеку. И Цезарь испытал почти физическое чувство боли.
– Он тебе нравится? – просто спросил отец.
– Не знаю, – искренне ответила Юлия, – но у него добрые глаза. По-моему, он похож на тебя, Цезарь.
– А Сервилий Цепион тебе уже не нравится?
– Он так же глуп, как Эмилий. Хотя нет, немного лучше.
Нужно было решаться. Прыгать в эту холодную воду. Цезарь собрал силы. И прыгнул…
– Помпей хочет на тебе жениться. Он говорил об этом со мной.
Дочь коротко охнула.
– Я его почти не знаю, – как-то совсем беспомощно, по-детски, сказала она, и Цезарь сразу вылез на берег.
– Если Помпей тебе не нравится, свадьбы не будет, – угрюмо пообещал он.
Дочь молчала. Она вспоминала триумфальное шествие Помпея. И первый взгляд, брошенный на нее.
– Я его плохо знаю, – жалобно произнесла всегда смелая Юлия, – но если так будет нужно…
Он снова оказался в холодной воде. На этот раз без всяких шансов выбраться на берег.
– Я приглашу его к нам домой. Вы сможете поговорить, – пообещал Цезарь, чувствуя, как ему холодно.
На следующий день утром к нему зашла Аврелия. Несмотря на прохладную осеннюю погоду, она была в свадебном пеплуме, привезенном ей сыном из Испании.
– Мне нужно поговорить с тобой, Цезарь, – начала Аврелия, едва опустившись на ложе в триклинии.
– Что случилось?
– Вчера ты беседовал с Юлией. Я все знаю, твоя дочь пока еще доверяет мне. Ты действительно хочешь выдать ее замуж за Помпея?
– Ты пришла меня отговаривать? – тихо спросил Цезарь.
– Я пришла узнать, правда ли это? – невозмутимо парировала мать.
– Да. Помпей сам просил меня об этом.
– Это удачный выбор, Цезарь, – кивнула Аврелия. – Ты укрепишь свои позиции в армии и свое влияние в Риме. Помпей будет надежным союзником, хотя он старше тебя на шесть лет.
– А как Юлия? – спросил он. – Ты думаешь, ей понравится такой старый муж?
Аврелия усмехнулась. Посмотрела на Цезаря.
– Ты очень молод для такой взрослой дочери. И ты даже не догадываешься, какой удачный выбор сделал, – вновь сказала она. – Для нее кумиром всегда был только один человек – ты. А Помпей подходит под этот идеал более всех остальных. И кроме того, он, кажется, нравится ей.