Заговор Ван Гога
Шрифт:
– Ну хорошо, каков твой план?
– С чего ты решил, что у меня есть план?
Хенсон прищелкнул языком.
– Ты не из тех, кто прощает личные огнестрельные раны.
Эсфирь промолчала.
– Слушай, – сказал он, – не одна ты такая. Я ничуть не меньше хочу добраться до этого Штока. Мне тоже подпортили прическу, аж до конца жизни. Но ты знаешь, что еще я думаю? Я думаю, что путь к Штоку лежит через Ван Гога.
– Если это в самом деле Ван Гог.
– Вот именно. А потому хочется спросить, чего это тебя так тянет в Израиль?
Вопрос
– Ты решила привлечь ресурсы «Мосада». Дескать, а что, если у них найдутся какие-то сведения про этого Штока? Так вот, если ты будешь работать со мной… если вступишь в нашу группу, то есть… то ресурсов у тебя будет больше, чем один только «Мосад».
– У тебя память короткая. Меня только что выдворили.
– А, верно подмечено! С одним маленьким «но». Госдеп ничего не сказал, куда именно они тебя выпихивают.
С этими словами Хенсон выставил напоказ два авиабилета, чьи конверты были промаркированы крупными буквами «КЛМ».
– В конце концов, не только претендентов интересует, окажется ли картина подделкой. Прокуратуре штата Иллинойс это тоже небезразлично. Как-никак, дело об убийстве.
– Нидерланды?!
– Амстердам, если быть совсем уж точным. Нам поручено эскортировать картину туда.
Эсфирь недоверчиво взглянула на Хенсона.
– Значит… значит, ты думаешь, мы доберемся до этого подонка?
Она несмело улыбнулась, подумала еще секунду и вдруг поцеловала его в лоб.
– Ах ты, негодный мальчишка! В какие сети ловит девушек!
Хенсон украдкой бросил взгляд на таксиста. Нет, кажется, не заметил… Он посмотрел ей в лицо, потом быстро отвернулся к окну. Щеки его отливали пунцовым. Эсфирь нашла такую застенчивость неотразимой. Вот уж действительно, ни дать ни взять бойскаут!
Глава 8
КАРТИНА МИНСКОГО
Мартин с Эсфирью прибыли в аэропорт за три часа до вылета. После регистрации и проверки багажа они в сопровождении федерального сотрудника охраны и представителя авиакомпании направились на грузовую площадку. Здесь их документы проверили вновь, после чего разрешили пройти в еще более закрытую зону, где хранилось специальное карго.
– На вид ничего особенного, правда? – спросил Хенсон.
Деревянный ящик и впрямь не отличался грандиозными размерами, по высоте не превышая стиральную машину, а по толщине – микроволновую печь. На грубо обтесанных досках лепилось множество номеров, перемежавшихся кармашками для различных отгрузочных и сопроводительных документов. Имелась также задвижка, замкнутая на висячий замок со свинцовой пломбой. Ящик по всему периметру был обтянут двумя стальными лентами, а на каждой стороне виднелась трафаретная надпись «Рийксмузеум Винсент Ван Гог».
– Похоже, в него не залезешь, не оставив следов, – заметил он. – И он всегда под присмотром. Вон сколько народу вокруг.
– И камер, –
Хенсон сунул ему свое удостоверение с печатью казначейского департамента.
– Да. А это мисс Эсфирь Горен.
– Очень приятно, – сказал охранник. – Значит, так. Погрузка через час. Вылет через девяносто минут. Наблюдать можете из конторы. Во-он там, видите? Возможно, печенье и чипсы еще остались.
– Спасибо, – сказал Хенсон.
Контора располагалась на невысоком балконе, куда вела короткая лестница. Огромные застекленные окна выходили на зону спецкарго. Хорошо было видно, что на дальнем конце площадки стоит «роллс-ройс». Хенсон показал туда пальцем:
– Неужели и такое по воздуху отправляют?
– Почему бы и нет? – откликнулась Эсфирь. – Может, он принадлежит Хьюго Хефнеру. У него ведь, кажется, есть личный самолет?
– Был да сплыл. Пришлось продать, когда в «голый бизнес» полезли все подряд.
– Бедняжка. – Эсфирь плюхнулась в кресло, несколько раз покрутилась вправо-влево и взглянула на Хенсона. – Ты с самого начала знал, что я соглашусь.
– Ну, положим, ключик-то к тебе все равно пришлось подбирать.
– Да, но ты заранее внес меня в список, иначе меня бы сюда не пустили… А ведь я вас совсем не знаю, дражайший мистер Хенсон. Мне бы не следовало вам доверяться. Ваша мальчишеская непосредственность может быть маской.
Он опять залился румянцем.
– Нежели я так невинно выгляжу? Наверное, мне лучше сделать пирсинг на брови, обриться наголо и наколоть пару-другую татуировок? Вот тогда бы я стал куда интереснее.
– Не выдумывай, у тебя не тот тип. Слишком много американского. Кларк Кент. Алан Ладд. Молчаливый крепыш.
Он рассмеялся.
– Боюсь, до настоящего крепыша мне еще далеко… Слушай, посмотри в ящике, нет ли там аспирина?
Она заглянула в стол. Парочка карандашей, резинки, скрепки.
– Нет, извини.
– Голова гудит, будто Шток в нее чугунным ядром запустил. А ты как?
– Устала. Я на четверть заклеена лейкопластырем.
– Ничего, в самолете отоспишься. – Он повернулся к ней, держа в каждой руке по пустому стаканчику, но тут же замер. – Чего ты на меня так смотришь?
– Предупреждаю.
– Насчет чего?
– Я здесь по чисто личным мотивам. – Она сделала паузу, подозревая, что выбрала не те слова. – Скажем так. Меня не очень-то интересует твоя бригада охотников за ворованным искусством. Я хочу знать, кто и почему убил моего отца. Хочу знать, зачем им понадобилась я. – Здесь она понизила голос. – И я хочу знать, кем был мой отец. Пусть даже он Мейербер, не страшно…
Эсфирь глубоко вздохнула.
– Не знаю. Наверное… Но тогда я хочу знать, кем был этот Мейербер и как ему удалось обмануть мою мать. Хочу понять, как она смогла полюбить такого человека.