Заговоры и покушения
Шрифт:
13 апреля Фаупель встретился с представителем зарубежной организации нацистской партии и представителем итальянской фашистской партии Данци, и они решили, что, «несмотря на все их расположение к фаланге… в конфликте между Франко и фалангой они поддержат Франко». События последующих дней ускорили развязку: 16 апреля на внеочередном заседании политической хунты притязания Эдильи на пост национального лидера фаланги, по его собственным словам, поддерживали только три члена политической хунты из семи. 18 апреля участь его была решена окончательно: из 22 членов Национального совета фаланги за Эдилью проголосовали только 10, 8 предпочли бросить пустые бюллетени, 4 проголосовали против. Для Франко не оставалось
На другой день с балкона епископского дворца в Саламанке, где находился тогда Генеральный штаб мятежников, Франко провозгласил декрет о слиянии всех реакционных партий в единую «Испанскую традиционалистскую фалангу и ХОНС». При этом каудильо дал понять, что речь идет не о передаче власти фаланге, а о подчинении ее государственным целям.
«Национальным шефом» фаланги Франко назначил себя.
Милиция фаланги сливалась в единую национальную милицию, выполняющую роль вспомогательных воинских частей. Много лет спустя Эдилья обвинил Суньера, одного из авторов декрета, в том, что тот «продал фалангу Франко». Однако в тот день он сам стоял на балконе рядом с каудильо и с удовлетворением принял назначение на пост председателя политической хунты новой фаланги.
Эдилья не мог не разделять недовольства большинства «старой» фаланги: власть над страной, как им казалось, такая близкая, ускользнула из их рук.
Особое недовольство вызывало подчинение милиции армейскому командованию.
В дальнейшем же для предупреждения каких-либо эксцессов сторонниками Франко были приняты меры: в ночь с 24 на 25 апреля Эдилья и 20 ведущих фалангистов были арестованы и по обвинению в заговоре против каудильо предстали перед военным судом. Эдилью и еще троих фалангистов осудили на смертную казнь, которую затем заменили на длительное тюремное заключение. Остальных Франко и его окружение рассчитывали подкупить, включив йх в бюрократическую иерархию создаваемого фашистского государства.
Определяя основную «миссию» фаланги как прочное соединение всех политических сил «нового государства», Франко в выступлении, опубликованном 19 июля на страницах «АВС», обратил особое внимание на существование в Испании громадной нейтральной массы, не испытывавшей до того времени привязанности к какой-либо партии, как на основной резерв фаланги. Но приходилось до поры до времени считаться и со «старыми» фалангистами, которых поддерживала Германия.
Дом сестры основателя фаланги Пилар Примо де Ривера в Саламанке стал своего рода штаб-квартирой «старой» фаланги. Именно здесь состоялись переговоры между посланцем Франко Серрано Сунь-ером и представителем фалангистов Д. Ридруехо, 24-летним «хефе» («вождем») провинции Вальядолид. Фалангистам были обещаны партийные посты и «теплые» места в административном аппарате, а также сохранение принципов фалангистского движения, которые были «священными» для Примо де Ривера. Взамен фалангисты обещали свою поддержку. 4 августа 1937 года был опубликован декрет о структуре руководящих органов фаланги. Ее прежняя структура в целом сохранялась, за одним весьма существенным исключением: вновь было подтверждено положение декрета 19 апреля, что принцип выборности «национального шефа» отменяется. Этот пост Франко, который уже был главнокомандующим и «главой» государства, оставил за собой.
(Фашизм в Западной Европе: Сборник. — М., 1978)
ВЕРНЫЙ В. М.
4 мая на последней странице советских газет в разделе «Хроника» было опубликовано известное сообщение: «М. М. Литвинов освобожден от обязанностей народного комиссара иностранных дел по его просьбе».
Изучение архивных документов показывает, что это решение было окончательно принято 3 мая где-то около 16 часов. В этот обычный для М. М. Литвинова день он принял британского посла У. Сидса, отправил несколько телеграмм, в том числе
Все выяснилось поздно вечером, когда в 23 часа 3 мая пошла циркулярная телеграмма всем полпредам и временно исполняющим дела, в которой секретарь ЦК ВКП(б) И. В. Сталин извещал:
«Ввиду серьезного конфликта между председателем СНК тов. Молотовым и наркоминделом тов. Литвиновым, возникшего на почве нелояльного отношения тов. Литвинова к Совнаркому Союза ССР, тов. Литвинов обратился в ЦК с просьбой освободить его от обязанностей наркоминдела. ЦК ВКП(б) удовлетворил просьбу тов. Литвинова и освободил его от. обязанностей наркома. Наркомин де л ом назначен по совместительству председатель СНК Союза ССР тов. Молотов».
Необычным в телеграмме Сталина было то, что снимаемый с такого высокого поста человек по-прежнему называется «товарищем». Ведь это продолжались 30-е годы, когда «летели головы» даже членов Политбюро ЦК ВКП(б) и известных всему миру военачальников, сразу становившихся «врагами народа». Видимо, здесь сказалось особое, личное отношение Сталина к Литвинову.
По свидетельству полпреда СССР в Великобритании И. М. Майского, отставке наркома предшествовало бурное объяснение в кабинете Сталина между В. М. Молотовым и М. М. Литвиновым, когда обстановка «была накалена до предела».
Телеагентства мира разнесли сенсационное сообщение об отставке Литвинова. Хотя советским полпредам было дано указание заявить в соответствующих столицах о неизменности советской внешней политики и полпреды разъясняли, ссылаясь из самого Литвинова, что политику в СССР определяют не отдельные наркомы, а ЦК и высшее руководство партии и государства, политики и журналисты понимали, что отставка Литвинова с его поста означает конец эпохи борьбы за коллективную безопасность.
Место Литвинова на посту наркома иностранных дел занял В. М. Молотов.
Вячеслав Михайлович Молотов (настоящая фамилия Скрябин) родился 9 марта 1890 года в слободе Кукарка Вятской губернии в большой семье приказчика Михаила Прохоровича Скрябина, служившего в торговом доме богатого купца Якова Небогатикова. Мать его, Анна Яковлевна, — дочь упомянутого купца. В семье было десять детей, трое из которых умерли в раннем возрасте.
Поскольку дети подрастали, родители стали думать об их образовании, семья переехала в город — в Вятку. Следует отметить характерную черту семьи Скрябиных, их любовь к музыке и вообще к искусству. Уже в школьные годы Вячеслав играл на скрипке и «ведь недурно, — отметил будущий писатель и советский дипломат А. Я. Аросев, — с большой силой чувства и выразительностью». Баловался он и стишками. Его брат Николай стал известным советским композитором.
Вместе со старшими братьями Вячеслав выехал в 1902 году на учебу в Казань, где поступил в 1-е Казанское реальное училище, которое давало среднее образование и позволяло пойти в технический институт. Все четыре брата жили дружно в одной комнатке: один из них учился в гимназии, другой — в художественном училище, а двое — в реальном. Летом 1906 года он вступает в РСДРП и создает в Казани вместе с самоопределившимся большевиком В. А. Тихомировым нелегальную организацию учащихся средних и высших учебных заведений, которая под видом непартийного просветительства начала вести работу по пропаганде марксизма, издавать прокламации, оказывать помощь политзаключенным. В апреле 1909 года он был арестован, сослан в Вологодскую губернию. Для В. М. Скрябина началась жизнь профессионального революционера.