Загробная карьера Саши Маузера
Шрифт:
— Короче так, — я поднес степлер к носу Кхара, и этот маменькин сынок задрожал от страха. — Ты нас здесь не видел, и мы тебя ни о чем не спрашивали. А нос сломал, когда упал с лестницы. Усек?
— Да…
— Даша, пошли. Времени мало, нам нужно срочно вернуться домой, — говоря все это, я уже открывал дверь. — Арендуем транспорт, и…
Мои слова были заглушены громким визгом, донесшимся с первого этажа. Спустя три секунды послышался трехэтажный мат.
— Что это? — удивилась Даша.
— Кажется, Лобанова и его даму сердца застукали за тем самым занятием, ради
Но не успели мы двинуться с места, как снизу донесся треск вышибаемой входной двери, и топот ног. Зазвучали крики "Полиция! Ни с места! Руки за голову!", а потом что-то бахнуло, и снизу повалили клубы дыма.
— А это что? — спросила рыжая. Блин, да я тебе Гугл, что ли, чтобы все знать?
— Не знаю, валим отсюда.
— Эй, вы! — в конце коридора появилась фигура в камуфляже и маске, да вдобавок еще и со штурмовой винтовкой в руках. — Маузер! Дарья! Стоять!
Перейдя на бег, мы заскочили в лифт, и пока спецназовец, угрожая стрелять по ногам, бежал следом, я успел нажать на кнопку, так, что двери закрылись перед самым его носом. В принципе, что происходит, мне уже понятно — кто-то опознал меня на улице, и позвонил в полицию — мол, у нас тут по базе разгуливает человек, которого в розыск после гибели солдат объявили. Дальше за нами проследили, и пока мы допрашивали Кхара, нас окружил и пошел брать спецназ, как военных преступников. Блин, ну вот и нахрена я сюда сунулся?
— Саша, мне страшно! — Даша вцепилась в меня, как клещ. — Нас теперь в тюрьму посадят?
— Тебя не посадят, ты красивая. Вот мне может не повезти, — лифт остановился, двери разъехались. Мы выскочили в коридор… и без лишних слов были сбиты с ног и уложены на пол поджидающими нас бойцами. Классическая непруха. А спустя минуту рядом положили и Лобанова — со спущенными штанами, испачканного с ног до головы губной помадой, и злого от того, что ему не дали закончить общение с вахтершей.
— Капитан, мы их взяли, — доложил один из бойцов спустившемуся с лестницы командиру отряда. — Маузер и двое его сообщников.
— Ведите их в машину.
— Эй, минутку! — я задрожал от радости, узнав знакомый голос. — Мужик, да я же тебя знаю! Ты ведь раньше солдатом был, на границе базы работал, да?
— Да, — он подошел ближе.
— Ну, так это же ты нас на боевом роботе в джунгли вывозил, когда мы на нашу первую охоту втроем выходили! Я у тебя еще спросил, сложно ли им управлять, а ты меня молча нахрен послал. Это же я, тот самый Маузер, а это Даша, та самая рыжая. И с нами еще один парень был, Виталей звали.
Командир нахмурился, наклонился поближе, и секунд тридцать пристально смотрел мне в лицо.
— Ну, вспомнил?
— За этим особо смотреть, — сказал он, отворачиваясь. — При попытке к бегству сразу расстреливать. Такая жизнерадостная сволочь…
Вот тебе и старые знакомые.
Глава тридцатая: И снова Верховный Совет
Ну вот, собственно, мы и подошли к тому вопросу, почему я сейчас сижу здесь в полной темноте и жру какую-то гадость. Церемониться с нами спецназовцы
Однако держаться становилось все труднее и труднее. Время шло, а ко мне никто не приходил, никто не интересовался моим здоровьем, никто не беспокоился, покушал я или поспал. Все как будто забыли про мою многогрешную персону. Потихоньку у меня проснулось и чувство тревоги, стало трудно дышать, казалось, что темнота давит на меня, и пытается расплющить своим весом, а полная тишина сводила с ума не хуже, чем вечные Дашины капризы. Так, а ну, яйца в кулак! Я вроде слышал, как детям советуют: если боишься темноты — пой песню. Неважно, какую, главное что-нибудь веселое, тогда и страх пройдет. Может, и мне попробовать?
— Солнышко лучистое улыбнулось весело, потому что с корешем мы запели песенку, — тускло затянул я первое, что пришло в голову. — На-на-на-най-на-на-на-на…..
И вы знаете, чуток полегчало. Правда, жратва закончилась, но зато появилось желание встать, и немного размяться, а заодно исследовать мою тюрьму, насколько это можно сделать в темноте. Вытянув руки, я сделал несколько шагов вперед, продолжая петь уже чуть громче:
— Водки пять бутылочек, завались, и месиво, и поэтому мы, блин, затянули песенку… На-на-на-най-на-на-на-на…
Сделав уже семь шагов, я пришел к выводу, что подвал больше, чем кажется — мои руки нащупывали только пустоту. Вернувшись обратно к табурету, я пошел в обратном направлении.
— И соседи в стеночку застучали весело, потому что с корешем мы ревели песенку… Ла-ла-лай-ла-ла-ла-ла…
Опять семь шагов, и опять ничего. Да ё-ма-ё, куда же меня впихнули? Решив сменить тактику, я поставил на пол пустую кружку, и начал медленно делать круг, пока не наткнулся нее опять. Так, а теперь сделаем еще пол-оборота, бросим на этом месте недоеденный сыр, и от него пойдем в сторону прямо. Поток воздуха взъерошил мои волосы. Есть, значит, там выход!
— Вот уже пожарники прислонили лесенку, потому что с корешем мы мочили песенку… Ла-ла-лай-ла-ла-ла-ла…
И тут совершенно внезапно включился свет, пригвоздив меня к месту с вытянутыми руками. От неожиданности я заморгал, инстинктивно прикрывая глаза, но все же увидел, как вокруг меня парят в воздухе двенадцать кресел, на которых сидят двенадцать молчаливых фигур в золотистых одеяниях и масках. Самое нелепое, что я не успел сориентироваться, и продолжал вытягивать:
— В "трезвяке" мы с корешем отдохнули весело, и поэтому мы с ним зашептали песенку… Ла-ла-лай-ла-ла-ла-ла…