Захваченный

Пейдж Сабрина

Он швыряет свою одежду куда-то в кузов грузовика или на землю, я не уверена, потому что всё, о чём я могу думать — это непрекращающаяся пульсация между ног. Он останавливается, обнажённый в лунном свете, и смотрит на меня.

— Ты самая горячая штучка, которую я когда-либо видел, — шепчет он.

— Заткнись, — поддразниваю я, и он рычит, ползя по импровизированной кровати, пока не достигает меня, его рот сразу же касается моей груди, его язык скользит по моим соскам, пока я практически не корчусь от предвкушения.

Он

целует меня в живот, проводя языком по коже до пупка и ниже, но я оттягиваю его голову.

— Не сейчас, — шепчу я. — Я этого не хочу. Я хочу, чтобы твой член был внутри меня. Сейчас.

— Ты уверена? — спрашивает он.

— Положи руку мне между ног, — говорю я, и он делает это, издавая низкий гортанный звук, когда чувствует, насколько я мокрая. — Это отвечает на твой вопрос?

— Чёрт, Кэсси, — рычит он.

— Я хочу почувствовать это, — шепчу я, обхватывая рукой его член и направляя его между ног. Я стону, когда он трётся головкой своего члена о мой клитор, а затем дальше, покрывая член моей влажностью.

— Ты такая мокрая, — говорит он. — Я не могу перестать думать о твоей тёплой влажной киске на моём члене.

Он дразнит меня до тех пор, пока я больше не могу этого выносить, пока не превращаюсь в хнычущий комок нужды и желания.

— Я хочу, чтобы ты был внутри меня.

Он делает паузу.

— Я никогда не делал этого раньше, Кэсси.

— Ты тоже девственник? — дразню я.

— Я никогда не брал девственность.

Я останавливаю его, выгибая спину и прижимаясь губами к его губам.

— Я хочу, чтобы ты взял мою.

— Позволь мне взять презерватив.

Я хватаю его за ягодицу, прижимая к себе.

— Я принимаю таблетки. И я чиста.

— Кэсси… — он стонет моё имя. — Я не…

— О, — я резко останавливаюсь.

Он обрывает меня прежде, чем я успеваю сказать что-нибудь ещё.

— Я не трахаюсь ни с кем другим, — говорит он. — С тех пор как появилась ты. И я чист. Я просто… я никогда не делал этого без него.

— Мы можем использовать один, если ты…

— Если ты спрашиваешь, хочу ли я быть обнажённым внутри тебя, то ответ — да, — перебивает он, его пальцы скользят между моих ног. Тепло разливается по моему телу в ответ на его прикосновение, разжигая во мне огонь желания к нему. Он гладит меня пальцами, не торопясь и подводя к краю.

— Я хочу тебя сейчас, — шепчу я. — Не твои пальцы. Не твой рот. Я хочу, чтобы твой член был внутри меня.

— Чёрт, Кэсси, скажи это ещё раз, — рычит Колтон. Он нависает надо мной, его твёрдость давит на мой вход.

— Я хочу твой член, — шепчу я.

Он прижимает кончик своего члена к моему входу, и я стону от ощущения, когда его головка едва входит в меня. Вот так я кончила раньше, склонившись над партой в студенческом центре, кончик его члена прижимался к входу моей киски. Эта мысль заставляет меня трепетать.

— Я

не хочу причинить тебе боль, — шепчет Колтон.

— Трахни меня, — говорю я, постанывая от ощущения его члена, входящего в меня, его движения медленные и нежные, когда он пробивается внутрь. Шок боли проходит через меня, достаточно сильный, чтобы у меня перехватило дыхание, но он быстро затмевается ошеломляющим ощущением того, что Колтон внутри меня, заполняя собой. Моя киска пульсирует вокруг него, и я не уверена, что это больше боль или удовольствие, но я не хочу, чтобы он останавливался.

— Ты такая тугая, — стонет Колтон, его голос напряжён, когда он полностью входит в меня, и тогда мне больше нечего сказать. Он трахает меня нежно, как будто боится сломать, пока я не убеждаю его между судорожными вдохами, что я в порядке.

Вот только я более чем в порядке. Он двигается внутри меня, его член давит на самые чувствительные места, пока я почти не задыхаюсь, мои ногти впиваются в его спину, стоны становятся громче, и я начинаю терять себя в нём.

Это больше не больно. Всё это изысканное удовольствие, и я отпускаю себя. В этот момент не существует ничего и никого, кроме Колтона.

Член Колтона внутри меня, поднимает меня к наслаждению все выше и выше.

Рот Колтона на моих губах и шее.

Пальцы Колтона переплелись с моими, когда он поднял мои руки над головой, мои пальцы впились в тыльную сторону его ладоней, пока он трахал меня до беспамятства.

Он ничего не говорит, никаких грязных разговоров о моей мокрой киске или его твёрдом члене. Я думаю, что теряю способность формулировать простые слова, и единственное слово, которое остаётся на моих губах, — это «да».

Да, когда он входит в меня, заглядывая в мои глаза и приближая меня к краю.

Да, когда он шепчет моё имя снова и снова, врываясь в меня.

Да, да, да, когда я чувствую, как взрываюсь, ослепительная раскалённая добела интенсивность моего оргазма затмевает все остальное, кроме нас двоих. Я слышу, как Колтон выкрикивает моё имя, а затем чувствую прилив тепла, когда он кончает в меня.

Я лежу, прерывисто дыша, а Колтон всё ещё внутри, не двигаясь. Долгое время мы оба молчим.

Колтон приближает свои губы к моим, нежно целуя меня.

— Это было…

— Да, — соглашаюсь я.

Потом я лежу на спине, прислонившись головой к животу Колтона, а ноги положив на край кузова грузовика, и смотрю на звезды. Он молчит так долго, и я подумала, что он заснул.

— Почему ты девственница? — спрашивает он. — Я имею в виду, что ты, очевидно, горячая штучка. И ты чертовски забавная. И ты умная, и…

— Продолжай, — говорю я. — Ты забыл про остроумную и обаятельную.